КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены

Естественно, что все мы допускали ошибки в работе с «агентами». Перед моей первой явкой мне не удалось оторваться от наружного наблюдения. В соответствии с правилами, они продержали меня под наблюдением три часа и затем бросили. Из-за этого я опоздал на основную встречу и мне пришлось выходить по запасному варианту через полчаса. «Агент» поинтересовался причиной моего опоздания, и я без колебаний сказал ему, что меня очень плотно держали под наблюдением. Мой «агент» так разозлился, что хотел уйти со встречи, но, видя мою полную наивность, сжалился и объяснил, что мы никогда не должны говорить нашим агентам о таких вещах. Это может напугать агента и привести к потере источника. Был и еще один случай, когда «агент» (по легенде советник-посланник посольства Швейцарии) сказал мне, что его посол уехал в отпуск и он сейчас возглавляет посольство. Я, естественно, пропустил это мимо ушей. Оказалось, что это была ловушка. Я должен был попросить его ознакомить нас с шифрами его посольства. Но откуда мне было знать про эти шифры? Во время занятий нас с шифрами не знакомили.

Во время нашего пребывания на «Вилле» ходили упорные слухи, что нам собираются устраивать захваты. Это означало, что нас могут арестовать во время операции и подвергнуть допросу с пристрастием, то есть попросту избить и посмотреть, как мы это переносим. И это тоже, как оказалось, были только слухи. Захват устроили только одному нашему слушателю, в смелости которого Ревизоров сомневался. Никто его и пальцем не тронул. Продержали его немного в милиции, да и отпустили.

Ну вот наконец прошли эти изнурительные десять дней, и мы вернулись в основное помещение школы. Мечта у всех была одна — отоспаться после этих операций, написания отчетов по встречам, отчетов по наружному наблюдению, по использованию технических средств… За эти десять дней мы хорошо усвоили одно — в нашей будущей работе бумаготворчество будет занимать не менее 50 % времени.

Сразу после возвращения мы начали сдавать экзамены по спецдисциплинам и иностранному языку. Все они завершились успешно. И вот наконец последнее собрание, где нас поздравили с успешным окончанием Краснознаменного института КГБ и пожелали успехов в дальнейшей работе. Каждому из нас в отдельности было сказано, в каком отделе или Управлении ПГУ мы будем продолжать службу. Как и предполагалось, я был распределен в Управление «С» ПГУ. После этого был банкет с вином в помещении столовой. Мы понимали, что преподаватели будут отмечать чрезмерное употребление алкоголя, но, несмотря на это, как это всегда и случается, многие на радостях основательно набрались, включая и преподавателей. На следующее утро, 26 июля, с больными головами мы навсегда покинули здание «Школы 101».

С Павлом Кузьмичом Ревизоровым мне тоже довелось познакомиться. Он приезжал к нам домой. Володя точно описал его внешность, я запомнила его именно таким. От посещения нас полковником Ревизоровым осталась только одна его фраза:

— Книги у вас есть. Это хорошо.

Неужели он должен был объезжать квартиры всех своих слушателей, делать это каждый год после нового набора в «Школу 101» и неужели были среди них те, у которых в доме не было книг? Мы предложили чай, он не отказался. После чаепития сразу уехал.

Его визит выглядел пустым мероприятием для отчета. В дальнейшем я несколько раз сталкивалась с ситуацией, когда действия сотрудников КГБ, с моей точки зрения, выглядели формально и даже глуповато.

В школе у Володи появилась возможность покупать билеты в театр. За год мы послушали «Кармен», я одна без него (он был занят) посмотрела «Лебединое озеро» с Майей Плисецкой и Александром Годуновым, сходили во МХАТ.