КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

За полгода до этого, 8 июня, ЦИК СССР включил в «Положение о государственных (контрреволюционных) преступлениях» статьи об измене Родине. Изменой считались «шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу». За это полагался расстрел. Если изменял Родине военнослужащий, всю его семью высылали в отдаленные районы сроком на пять лет.

Был принят закон об усилении ответственности за сохранение государственной тайны. Создавались возможности для привлечения к ответственности любого чиновника — за небрежное обращение с секретной бумагой можно было получить от восьми до двенадцати лет. Пропажа секретной бумаги становилась катастрофой.

Через десять дней после смерти Кирова областное управление НКВД уже составило списки тех, кто подлежал высылке из Ленинграда, — около одиннадцати тысяч человек, не внушающих политического доверия.

На следующий день после суда над Николаевым Сталин разослал членам политбюро текст написанного им письма ко всем партийным организациям: «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова».

Это была идеологическая установка для работы НКВД.

4 декабря 1934 года газеты сообщили о постановлении президиума ЦИК: дела обвиняемых в терроризме вести в ускоренном и упрощенном порядке, прошения о помиловании по таким делам не принимать, приговоренных к высшей мере наказания сразу же казнить. На следующий день в Уголовные кодексы республик были внесены соответствующие изменения.

Постановление президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов» было отменено только 19 апреля 1956 года. По этому закону еще успели казнить Берию. Удобный был закон.

После убийства Кирова над страной пронесся кровавый вихрь, люди затаились в испуге.

Владимир Бонч-Бруевич, который давно был вне политики и занимался музейным делом, написал письмо Ягоде:

«События 1 декабря, конечно, каждого партийца… насторожили до последней степени и заставили оглянуться кругом самым пристальным образом, чтобы десять раз проверить ту обстановку, в которой он находится, и сделать все так, чтобы не было никакой возможности проскочить классовому врагу, врагу правительства и партии в какое бы то ни было учреждение и окопаться и укрепиться там».

Бонч-Бруевич сообщил наркому, что решил «не принимать на работу ни одного меньшевика или члена какой бы то ни было оппозиции, считая заранее его в моем мнении абсолютно раз и навсегда политически скомпрометированным.

Анкеты всех беспартийных лиц, которые принимаются мною на работу, будут присылаться Вам. Моя просьба заключается в том, чтобы Вы приказали эти анкеты проверить и сигнализировать мне лично по моему домашнему телефону (2–90-32) или путем сообщения другим образом, нет ли среди тех лиц, которые поступают на работу в Музей, заведомо опасных в политическом отношении».

Бонч-Бруевич позаботился о том, «чтобы во вверенном мне учреждении не могли устраиваться какие бы то ни было свидания сотрудников Музея с третьими лицами, а потому мной совершенно запрещены посещения сотрудников Музея их знакомыми, причем каждый, кто переступает порог Музея, обязан внизу получить пропуск, а ответственный секретарь или его помощник должны сделать отметку на пропуске, к кому это лицо направлялось, его фамилию и время ухода из музея, а в особой ведомости отметить, для чего данное лицо приходило в Музей.

В самом Музее так расставлены некоторые силы, что имеется постоянное наблюдение, чтобы не было никаких разговоров или свиданий сотрудников с третьими лицами…

Я сделал распоряжения, чтобы вся приходящая в Музей почта, в том числе письма, адресованные на сотрудников, поступала бы ко мне, и я лично ее вскрываю…»

Через неделю после убийства Кирова, 8 декабря 1934 года, было опубликовано постановление правительства «Об отмене карточной системы по печеному хлебу, муке и крупе и системы отоваривания технических культур». Так было покончено с карточной системой. Но людей это не очень порадовало. Дело в том, что новые цены были значительно выше тех, по которым приобретался хлеб по карточкам.

До начала судебного процесса над Зиновьевым и Каменевым в августе 1936 года членов партии ознакомили с закрытым письмом ЦК «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока», в котором говорилось, что зиновьевцы убили Кирова, а собирались убить еще и Сталина, Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Жданова…

В текст обвинительного заключения Сталин вписал, что Кирова убили «по прямому указанию Зиновьева и Троцкого». Сталин вписал в текст и новых обвиняемых. Их расстреляли.

Постановлением ЦИК и СНК от 5 ноября 1934 года было учреждено печально известное особое совещание при народном комиссаре внутренних дел. Это значительно упростило жизнь аппарата госбезопасности. Судебный процесс даже в сталинские времена требовал соблюдения минимальных формальностей. А тут свое же начальство без лишних разговоров подписывало приговор.