КГБ против ОУН. Убийство Бандеры

На встречу “МАКСИМОВ” явился точно. Одет был в пальто желтого цвета, в шляпе с желтым портфелем. На месте встречи не стоял на одном месте, а прохаживался. Раза три посмотрел на часы. Когда к нему подошел источник, он растерялся, но после первых же слов успокоился и вел себя вполне нормально. По пути в гасштетту он ни разу не оглянулся на людей, которые заходили в гасштетту и находились там, он не обращал внимания. Разговаривал очень громко, так что пришлось его предупреждать. Вопросы задавал прямо, держал же себя слишком самоуверенно. О себе высокого мнения. Очень часто подчеркивает, что он очень много знает, что много может дать данных советской разведке. Этим он старался убедить разведку, что нет смысла его убирать, похищать или компрометировать в печати. Уверен, что советская разведка задумала с ним что-то нехорошее и ждет с нашей стороны каких-то подвохов. В советскую действительность не верит, придерживается мнения, что по возвращении в Союз его обязательно посадят. О политических событиях рассуждает так, как это пишут в Западной реакционной прессе. В разговоре не называет фамилии, а говорит: “Мой знакомый”, “один из руководителей” и т. д.

По мнению источника, самое верное средство для его переубеждения — это встреча с женой, до этого он интересных данных давать не будет, а его слова: “Я отвечу на этот вопрос в письме” — это, вероятнее всего, отговорка.

Во время встречи с источником “МАКСИМОВ” очень спешил, мотивируя это тем, что ему нужно обратно возвратиться в Новый Ульм, он несколько раз порывался уйти, так что источнику пришлось просто заставлять его сесть. Еще в самом начале он сказал, что мы, мол, поговорим 30–40 минут и разойдемся. Беседа продолжалась полтора часа к была очень беспорядочной. Источнику приходилось к каждому вопросу по несколько раз возвратиться. К вопросу о встрече “МАКСИМОВА” с женой источник возвращался четыре раза. “МАКСИМОВ” не проявлял вообще никакой инициативы и все эти детали пришлось выдумывать самому источнику. “МАКСИМОВ” заботился только о своей безопасности при встрече.

В процессе беседы источник поинтересовался также знакома ли “МАКСИМОВУ” фамилия САРАНТ. “МАКСИМОВ” ответил, что даже очень хорошо, он с ним знаком. Последний уже месяца два как не был в Мюнхене. В разговоре “МАКСИМОВ” сообщил, что УРДП и УГВР делают попытки договориться между собой. С этой целью 26 марта состоялась неофициальная встреча главарей УРДП и УГВР. На встрече присутствовали: ВОСКОБОЙНИК, сам “МАКСИМОВ”, РЕБЕТ, КОРДЮК и другие. Эта встреча не привела к положительным результатам. Следующая встреча должна состояться 16-го апреля, на которую приглашен также “МАКСИМОВ”.

В беседе “МАКСИМОВ” упомянул о какой-то женщине. Эта женщина побывала в качестве туристки во время футбольного матча СССР — Западная Германия в Союзе. Вернувшись, она побывала в редакции, рассказывала о своей поездке. Она прекрасно владеет русским языком, бросалась деньгами направо и налево. “МАКСИМОВ” сказал, что это наверняка агент какой-то разведки. Если, мол, нашей, то мы должны ее знать. Больше он не сказал нинего. Источник интересовался, как лучше писать “МАКСИМОВУ” письма. Он ответил, что писать на редакцию, причем заказное. Письма посылать из Западной Германии. Из Западного Берлина нежелательно.

Побыв в Мюнхене до 9-го числа, источник 9-го в 7.55 утра уехал поездом в Лейпциг. На границе никаких осложнении не было. 10-го апреля источник возвратился в Берлин».

В конце сентября 1954 года заместитель председателя КГБ Украины генерал-майор Н.Т. Мороз направил запрос в ГДР с целью выяснить дальнейшую судьбу Богдана Сташинского.

«КГБ при СМ УССР в 1954 году выведен в Германию агент-вербовщик “ТАРАС”, который по настоящее время используется по украинской линии отделом товарища ПРОВАКОВА.

За указанный период “ТАРАС” несколько раз приезжал на Украину в отпуск, однако никакой информации и отзывов о его работе от Вас к нам не поступало.

Вместе с тем со слов приезжающих из ГДР оперработников нам известно, что “ТАРАС” по работе характеризуется положительно.

Прошу Вашего указания выслать нам подробную характеристику на “ТАРАСА” с указанием его личных качеств в условиях загранработы.

Кроме того, эти материалы будут являться основанием при решении вопросов о поощрении агента и оказании материальной помощи его родственникам».

На запрос коллеги среагировали оперативно. 3 октября 1958 года старший советник КГБ при СМ СССР генерал-майор Александр Коротков направил в Киев «характеристику на агента “ТАРАСА”». Вот что в ней сообщалось:

«Агент “ТАРАС” используется Аппаратом Старшего Советника КГБ при СМ СССР в ГДР с ноября 1954 года по настоящее время.

За этот период показал себя с положительной стороны, как дисциплинированный, исполнительный и любящий нашу работу агент.