КГБ против ОУН. Убийство Бандеры

Здесь он встретился с Евгеном Коновальцем и другими руководителями ОУН, которые достали ему документы на фамилии Найденко и Пригода. Около года Лебедь находился за границей и сумел за это время вступить в контакты с руководителями абвера в Берлине. Именно они, помимо прочего, сообщили гостю о том, что Евгена Коновальца дважды принимал Адольф Гитлер и что во время одной из встреч фюрер предложил ему направить несколько оуновцев в нацистскую партийную школу в Лейпциге для того, чтобы они прошли там курс обучения.

В октябре 1934 года Василий Лебедь через Финляндию возвратился на Украину в Киев и доложил своему руководству, что Евген Коновалец рассматривает его как «своего человека» в СССР, способного провести подготовительную работу для захвата националистами власти в Киеве в случае войны, и что аналогичные расчеты строит в отношении него и абвер. Этим обстоятельством и решило воспользоваться руководство советской внешней разведки, чтобы внедрить в ОУН еще одного разведчика. Перед ним была поставлена задача: убедить радикально настроенных эмигрантов в том, что их террористическая деятельность на Украине не имеет никаких шансов на успех, что власти немедленно разгромят небольшие очаги сопротивления, и что надо держать все силы и подпольную сеть в резерве, пока не начнется война между Германией и Советским Союзом, и только в этом случае ее активировать.

О ходе дальнейших событий в предвоенные годы расскажем ниже. Пока завершим повествование о судьбе Василия Лебедя. Он благополучно пережил репрессии 1937 года, по крайней мере, остался жив и в годы Великой Отечественной войны командовал партизанским отрядом. После окончания войны он продолжал служить в органах госбезопасности, в т. ч. и во внешней разведке. Умер в семидесятые годы прошлого века в Киеве[15].

В июле 1935 года Лебедь прибыл в Финляндию вместе с двадцатипятилетним Павлом Грищенко. Он объяснил встречающим, что это бывший комсомолец, разуверившийся в идеях коммунизма и ставший фанатичным украинским националистом. Тогда же один из лидеров ОУН Дмитрий Андриевский придумал первый псевдоним юноше — «Павлусь». Чуть позже появились еще два — «Вельмуд» и «Норберт», а после убийства Евгена Коновальца — «Валюх».

Не будем рассказывать о приключениях Павла Судоплатова на финской земле, т. к. это выходит за рамки нашей книги. Отметим лишь, что после выполнения задания он вернулся в Советский Союз.

Раскол среди западноукраинских националистов

В это время в руководстве ОУН произошел раскол. Фактически лидеров украинских националистов больше волновала ситуация в Чехословакии и Польше, чем на территории советской Украины. Именно Восточная Европа стала ареной борьбы двух соперничающих за власть и деньги (западных разведок) группировок: «стариков» и «молодежи», умеренных и радикалов.

Первых представляли Евгений Коновалец и его заместитель Андрей Мельник. Последний был на год старше первого, и они были женаты на родных сестрах. «Молодежь» же возглавляли Степан Бандера и Роман Шухевич.

Разница между лидерами двух группировок была не только в возрасте и, как следствие этого, стремлении юного поколения занять посты старших товарищей, но и в образе жизни. Если первые после окончания Гражданской войны перебрались в страны Западной Европы и в спокойной обстановке занимались разработкой теоретических планов по захвату власти и объединению украинских земель, то вторые с оружием в руках, пытались реализовать эти планы в жизнь на территории западноукраинских земель, которые входили в состав Польши.

Конфликт между «теоретиками» и «практиками» усугублялся еще неоправданной жестокостью последних. Жертвами развязанного ими террора становились не только поляки и русские, но и сами украинцы, проявившие недостаточную степень национализма. А Степан Бандера любил повторять: «Наша власть должна быть страшной». И этот лозунг он действительно реализовал на западноукраинских землях.

К началу тридцатых годов прошлого века руководство ОУН постепенно стало отказываться от идеи террора. Теперь основной задачей активных западноукраинских националистов Евген Коновалец считал воспитание нового поколения на традициях борьбы за независимость и подготовки населения (в случае благоприятного стечения международных военно-политических обстоятельств) к обретению национальной государственности.

Степан Бандера и Роман Шухевич придерживались другой точки зрения. Они решили не дожидаться, пока «старики» сами добровольно уйдут на заслуженный отдых, а сместить их со своих постов. Так получилось, что Варшава и Москва невольно помогли им в этом, расчистив путь наверх — уничтожив представителей «стариков», хоть как-то сдерживающих радикализм «молодежи».

Если Москва на территории восточной и центральной Украины проводила политику с учетом интересов украинского населения, то Варшава, наоборот, всячески подавляла национальное самосознание. Это и стало одной из основных причин радикализации «молодежи».