КГБ сегодня. Невидимые щупальца

— Я как раз собирался выпить пива. Вы не составите мне компанию?

Гэмблтон держался очень непринужденно, что даже несколько удивило Руди, представлявшего себе главного советского шпиона совсем иным, — пожалуй, с более заговорщицкими манерами. Разговаривая с представителем «центра», профессор вел себя так, точно он находится в университетском клубе в обществе коллег, занятых досужей болтовней. Чем больше Руди к нему приглядывался, тем больше нравился ему новый знакомый. Тем не менее долголетняя тренировка, а может быть врожденная крестьянская осмотрительность удерживали Руди от каких бы то ни было изъявлений симпатии.

— Вы издалека? — спросил Гэмблтон.

— И да, и нет., — уклончиво ответил Руди. — Я, собственно, прибыл из Финляндии… Но в настоящее время я работаю в Нью-Йорке. Наши друзья просили меня передать вам кое-какие пожелания, которые они считают важными. Вы, наверное, захотите их записать?

— Полагаю, мне удастся их запомнить.

В первую очередь Руди попросил Гэмблтона подготовить аналитический обзор состояния канадской экономики. После этого от профессора потребуется анализ перспектив сепаратистского движения в Квебеке и канадско-китайских отношений. Кроме того, постоянной задачей остается сбор информации общего характера, касающейся Соединенных Штатов и Китая.

Гэмблтон согласился вторично встретиться с Руди через две недели. К этому времени он подготовит и сможет передать ему заказанный экономический обзор. Местом встречи пусть будет площадь Виль-Мари в Монреале.

Выезжая из Торонто на это повторное свидание с Гэмблтоном, Руди, как истый конспиратор, помнил правило, что «два человека всегда вызывают меньше подозрений, чем одиночка». Исходя из этого, он взял с собой Петера. Выехали затемно, так что мальчика пришлось поднять с постели в три часа ночи. Добравшись до Монреаля, они подъехали к монументу на горе Маунт Ройял. Это была самая высокая точка города. Несмотря на мороз и пронизывающий ветер, они вышли там из машины и некоторое время стояли на краю обрыва, глазея на расстилающийся перед ними город, точно восторженные туристы. Руди сказал сыну, что должен ненадолго отлучиться по делу, и велел подождать его здесь, а сам помчался на свидание с Гэмблтоном.

Профессор подготовил пространный аналитический обзор, который Руди, прочитав по возвращении домой, признал своего рода шедевром. Он вручил своему партнеру адрес в Восточном Берлине, на который следовало направлять дальнейшие материалы, и передал два новых распоряжения «центра»: установить личный контакт с Полом Лином, профессором университета Мак-Гилл, имеющим, по сведениям Москвы, доступ к Мао Цзэ-дуну, и попытаться встретиться с кем-либо из руководства канадского министерства иностранных дел. Все это заняло чуть больше минуты. Когда они расходились, Руди громко произнес, как будто его остановили только для того, чтобы спросить дорогу: «Совершенно верно! Пройдете еще два квартала, потом сверните налево;..»

На всякий случай, чтобы оправдать свое появление в этом районе, Руди заглянул в фотомагазин, поговорил с его владельцем о том, о сем и спросил, нет ли у него экспонометра какой-то редкой марки. Тот с сожалением ответил, что нет, и рекомендовал обратиться в такой-то магазин, где, вероятно, этот экспонометр найдется. Руди побывал там и даже сделал несколько мелких покупок.

Делая вид, что разглядывает товары, выставленные в витринах, он еще с полчаса побродил по улицам, проверяя, нет ли за ним наблюдения, и, про дрогнув, укрылся от холода в каком-то кафе. Вдруг его обожгла мысль: Боже мой! А как же там Петер?

Он погнал свою новенькую машину в гору и через несколько минут очутился у памятника. Его десятилетний сын послушно стоял на площадке, открытой ветру. Лицо Петера посинело, и он весь дрожал. Он провел здесь больше четырех часов. Теперь он смог только выговорить: «Я совсем замерз…»

Глава восьмая Наследник

Вскоре, после того как Руди получил разрешение на въезд в Соединенные Штаты, — это было в начале 1968 года — «центр» порекомендовал ему выбрать в качестве постоянной базы Нью-Йорк и приобрести дом на Лонг-Айленде или в Вестчестерском округе. КГБ явно хотел, чтобы Руди поселился вне пределов собственно Нью-Йорка, видимо, потому, что в загородной местности были более благоприятные условия для радиоприема. Но дело было не только в этом: КГБ хотелось, чтобы это было уединенное и безопасное место, а городские районы Нью-Йорка были средоточием преступности, Руди полагал, что у начальства есть и еще одна тайная причина, чтобы держать его вне большого города. В случае ядерной войны требовалось, чтобы он не стал жертвой первой же атаки, продержался хотя бы несколько дней, а в черте города это было едва ли осуществимо.