КГБ – ЦРУ: Кто сильнее?

«Выходит, мсье Куприянов, вы, как паук, сплели в моём доме агентурную сеть! Сначала наружка фиксирует вашу встречу в одно касание с мадемуазель Циммерман в центре Помпиду и в универмаге „Самаритен“. Затем вы с соблюдением строжайшей конспирации общаетесь с сыном африканского императора, а в филателистических магазинах Западной Европы появляются марки, повящённые победе большевиков в России. Вслед за этим немка оказывается в постели черножопого принца… где и находит свой трагический конец, успокой её душу, Господи!

Интересно, кто ещё из убиенных кронпринцем див работал на вас, мсье Куприянов?! Никогда не поверю, что у вас на связи была лишь одна красавица, мадемуазель Циммерман… Вы хоть и не Ален Делон, но выглядите весьма импозантно, да и в Париже вы почему-то без жены! Н-да, плотнее надо работать за вами, плотнее… Ну, ничего, наверстаем, уж не сомневайтесь, мсье обольститель красивых женщин и наследных принцев!

А ведь вспомните, как вы начинали три года назад? Мы тогда и всерьёз-то вас не воспринимали, потому что вы были смешон, как клоун из провинциального цирка… Вы даже французского языка толком не знали. Припоминаю, как шеф наружки, едва не получил апоплексический удар от смеха, докладывая мне о ваших судорожных метаниях в Лувре в поисках туалета. Вы были близки к обмороку или… к более углублённому изучению французского языка. Следуя указателю sortir, вы все время входили и выходили, но не находили того, что искали. Ведь по-французски sortir — это выход, а не туалет.

Это у вас в России туалет называется сортиром, и вы, решив, что русский и французский родственные языки, постоянно следовали стрелке sortir, пока принародно не обоссались, к неописуемому восторгу сыщиков наружки…

Но я снимаю шляпу перед вашим усердием: за три года вы достигли значительного прогресса в овладении моим языком, если уж вам удалось в течение часа без переводчика общаться с африканским принцем, который другими языками, кроме французского, не владеет… Н-да… Ну ничего! Вот раскручу я Антуана Бокассу по полной программе — и вам вновь придётся вернуться к вашим привычным сортирам!

„C’est la vite — такова жизнь…“ — как говорят у нас во Франции, да и у вас в России тоже, мсье Куприянов…»

Для Дезире Парана круг замкнулся — ему стало ясно, что он имеет дело с серийным людоедом. В морозильных камерах холодильников были обнаружены 56 частей женских тел, тщательно разделанных и упакованных.

Вопрос был в том, как контрразведке удастся получить доказательства или, что ещё лучше, добровольные признания принца в совершении им леденящих душу преступлений?

* * *

Дезире Паран, будучи студентом юридического факультета Сорбонны, увлёкся работами Зигмунда Фрейда, Карла Густава Юнга и Альфреда Адлера. Будущего контрразведчика Франции № 2 в их трудах привлекло умение мэтров психоанализа воздействовать на подсознание пациента и извлекать оттуда помимо его воли сокровенные тайны.

Поэтому Дезире Паран, заняв должность заместителя начальника контрразведки республики, вопреки воле ретроградов из министерства юстиции, поспешил организовать сверхсекретное подразделение из психоневрологов и гипнотизёров экстра-класса. Посвящённые сразу же окрестили новый отдел Клубом Колдунов.

Действительно, находясь в гипнотическом трансе, человек мог сообщить специалистам нечто, что никогда бы не сказал никому, находясь в обычном состоянии. Воля человека, находящегося в гипнотическом трансе, обесточена, его подсознание раскованно, поэтому он может выболтать специалистам, задающим ему вопросы, то, чего никогда бы не сказал и под пытками.

Практика показала, что информация, которую не удавалось заполучить от подследственных в ходе допросов с использованием традиционных методов, запросто вытекала из их уст при магическом воздействии гипнотизёров.

* * *

Сначала допрашиваемого под благовидным предлогом просили выпить сывортку истины — смесь лёгкого вина и психотропов, раскрепощающих центры воли, — а затем погружали в гипнотический транс. После этого он выкладывал все интересующие следствие подробности.

В случае с Антуаном-Жан-Бедель-Бокассой замначальника контрразведки не намерен был отступать от годами опробованных приёмов.

Спешить надо было ещё потому, что через неделю, 22 апреля, Бокасса I должен быть принят в Елисейском дворце. Чем не событие? А возможность отличиться? А что если наследный принц вдруг выдаст такие сведения, которые станут весомыми аргументами Валери Жискар д’Эстена на переговорах с его визави, самодержцем Центрально-Африканской империи?!

Словом, игра стоила свеч…

* * *

На следующий день на дверях деканата по работе с иностранными студентами появилось объявление: