КГБ в Англии

— доклады британского посла в Москве Р. Ходжсона № 919 от 16.12.26 и № 18 от 6.01.27 о 7-й пленарной сессии ИККИ;

— телеграмма Р. Ходжсона № 67 от 22.01.27 в ответ на телеграмму Форин Офиса № 6 от 19.01.27 о тревоге в СССР по поводу военной интервенции;

— серия документов о положении в Китае, основывающихся на Личных впечатлениях английских генконсулов в Шанхае, Мукдене и Ханькоу, направленных послом Лэмпсоном за № 935 от 31.12.26 Чемберлену;

— подборка документов по вопросу об отношении Франции и Бельгии к Германии: телеграммы посла во Франции Крю № 1497 от 8.07.27 и № 1639 от 27.07.27; телеграммы посла в Брюсселе Грэхэма № 552 от 9.07.27 и № 735 от 22.09.27; телеграммы Нетчбул-Хоченсена из Брюсселя № 559 от 12.07.27 и № 569 от 14.07.27 — Чемберлену;

Интерес к английской политике в Китае, который, как следует из отчета Красной, проявляла советская разведка, был весьма злободневным. Борьба различных силовых группировок, вылившаяся в гражданскую войну в этой крупнейшей азиатской стране, поставила к началу 1927 года «китайский вопрос» в центр англо-советских отношений. Судьба Китая была небезразлична Советскому Союзу, который хотел иметь самую протяженную в Азии границу безопасной и делал ставку на антизападное национальнореволюционное движение, но она была так же небезразлична и Великобритании, и Франции, и другим странам, имевшим в Китае значительные финансовопромышленные интересы, угрозу которым представляли как раз те силы, которые поддерживал СССР. На фоне начавшейся стабилизации обстановки в Европе, некоторого оживления англо-советской торговли Китай превратился в то самое яблоко раздора, которое, после аферы с «письмом Зиновьева» в 1924 году, грозило, наряду с обвинениями СССР в Ведении анти-британской пропаганды, породить новый кризис в англо-советских отношениях.

Ретроспективный обзор положения в Китае глазами британских дипломатов содержится в меморандуме Форин Офиса «Внешняя политика Правительства Его Величества», датированном 5 апреля 1928 года и предназначенном для рассмотрения кабинетом. Этот 44-страничный (в русском переводе) меморандум был получен ИНО ОГПУ и доложен советскому руководству 7 августа 1928 года.

Давая общую оценку «советской угрозе», Форин Офис в параграфе 42 заявлял:

«По всей вероятности, Россия в течение ряда лет будет не в состоянии вести крупномасштабную войну за пределами Советского Союза. Опасность, исходящая из России (помимо ее упорной антибританской пропаганды), состоит в постепенном усилении ее влияния в сферах, которые способны затрагивать британские интересы».

Касаясь «сфер, способных затрагивать британские интересы», Форин Офис давал следующую оценку развития ситуации в Китае:

«Начиная с 1911 года в Китае наступил период гражданской войны — борьбы между Севером и Югом, между либеральными (гоминьдан) и консервативными группировками, межу соперничающими друг с другом военными начальниками и гражданскими лицами, интриги которых, по-видимому, не базировались на каких-либо принципах или патриотизме».

Изменения в отношениях между Китаем и иностранными державами, по мнению Форин Офиса, произошли в результате вмешательства России, которая в 1925 году начала активную поддержку Народной китайской армии на Севере и гоминьдана — на Юге. Гоминьдан характеризовался Форин Офисом как «левое крыло», близкое к коммунистам и русским. В то же время существовали силы, именуемые «правым крылом», антикоммунистическим и антирусским по своей направленности, которое «не противилось установлению дружественных отношений с Великобританией». Ярким проявлением антибританских чувств явились нападения на концессию в Ханькоу и генконсульство Великобритании в Нанкине. Для защиты концессии в Шанхай были направлены английские войска. Однако Британия была не готова к крупномасштабной операции, и в меморандуме это объясняется следующим образом:

«Русское вмешательство и помощь изменили соотношение сил борющихся сторон. В борьбу, происходящую в Китае, оно внесло элемент ожесточения и экстремизма, которых до сего времени в ней не наблюдалось. Вместе с тем оно способствовало усилению враждебности по отношению к Великобритании до такой степени, что в другой стране, не столь своеобразной, как Китай, это неминуемо привело бы к войне. Положение, сложившееся в результате бойкота Кантоном Гонконга, может быть охарактеризовано как нечто, напоминающее одностороннюю войну, в которой Великобритания отказалась принять брошенный ей вызов. Такой образ действий Англии определялся тем, что при современном аморфном состоянии Китая было бы невозможно избрать пункт для нанесения решительного удара. Втянувшись в эту ни с чем не сравнимую войну, Англия лишь сыграла бы на руку России, как на Дальнем Востоке, так и у себя дома».