КГБ в Англии

Внимательно следивший за ходом научных работ Квасников уловил потенциальные возможности использования цепной реакции при создании новых видов вооружения. По своей инициативе он подготовил и направил в страны, где с наибольшей вероятностью могли вестись военно-прикладные исследования атомной проблемы, задание по сбору соответствующей информации. Текст задания и дата его отправки в делах не сохранились. (Интервью автора с Л.Р. Квасниковым. По словам Квасникова, в США телеграмма не направлялась, так как «ее некому было направлять, поскольку Овакимян был задержан американскими властями»; это позволяет определить примерно время отправки телеграммы как начало 1941 года.)

Первой на задание Центра откликнулась лондонская резидентура. 25 сентября 1941 года ВАДИМ (Анатолий Вениаминович Горский) направил в центр шифртелеграмму, в которой говорилось, что 16 сентября в Лондоне состоялось совещание Комитета по урану (Урановый комитет Военного кабинета) и что на нем было сообщено следующее:

«Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности если фирму «Империал кемикал индастрис» (ICI) обяжут сделать ее в кратчайшие сроки».

Представитель «Вуличского арсенала» Фергусон заявил, что «запал бомбы может быть сконструирован в течение нескольких месяцев».

В шифртелеграмме содержались некоторая научнотехническая информация и конкретные свидетельства того, что работы по созданию атомной бомбы ведутся также в США. «Комитет начальников штабов на своем совещании, состоявшемся 20.09.41 г., — сообщал далее в шифртелеграмме Горский, — вынес решение о немедленном начале строительства в Англии завода по производству урановых бомб».

3 октября 1941 года Горский направил новую шифртелеграмму с кратким изложением доклада о работах Уранового комитета. В нем содержались сведения о предполагаемой величине критической массы урана в бомбе и проблемах промышленной сепарации урана-235 методом газовой диффузии. Полный текст доклада был направлен диппочтой и в переводе составил 17 страниц ценнейшей информации.

Оба материала были получены от источника лондонской резидентуры Джона Кернкросса. Шифрованные сообщения в Центр по ним готовил Владимир Борисович Барковский, молодой сотрудник, отобранный из числа выпускников Московского станко-инструментального института 1939 года заместителем начальника разведки Павлом Анатольевичем Судоплатовым для работы в Англии сразу по окончании Школы особого назначения. Эта разведывательная школа была создана в 1938 году для подготовки нового поколения разведчиков, пришедших на смену «вычищенным» Ягодой и Ежовым старым кадрам — героям «золотого десятилетия» конца 20-х — первой половины 30-х годов.

Барковский вспоминает, что оба раза Горский вызывал его поздно вечером, видимо сразу по возвращении со встречи, и поручал подготовить краткие телеграфные резюме по материалам на английском языке.

Тема сообщений, естественно, была Барковскому cовершенно незнакома, и он корпел над каждым из них до раннего утра, пытаясь понять, что к чему. Он так же утверждает, что Горский не раскрывал ему источник получения этой информации. (Интервью авторм с В.Б. Барковским.)

Посвящение Владимира Барковского в атомные секреты осенью 1941 года стало одновременно и посвящением его в члены узкого, привилегированного круга разведчиков, получивших на Западе титул «атомных шпионов». Оно в значительной степени определило его служебную карьеру и стало частью его жизненных интересов. Через полтора года после ночных бдений над первыми сообщениями он уже будет достаточно свободно ориентироваться в теории и практике создания атомной бомбы, приняв на связь других источников информации об этом страшном оружии. До этого, однако, предстояло пройти еще тернистый путь.

Леонид Квасников рассказывал, что начальник НКВД Берия отнесся к информации разведки о работах по созданию атомной бомбы подозрительно, считая, что некие враждебные силы путем дезинформации пытаются втянуть Советский Союз в громадные бесперспективные затраты сил и средств. По словам Квасникова, такому выводу способствовало то, что ученые сочли создание атомного оружия если и возможным, то лишь в отдаленном будущем. Имена экспертов, к которым обращался Берия, Квасникову не были известны, но он предполагал, что ими могли быть ученые-физики, томившиеся в лагерях НКВД. От своих подозрений Берия не избавился даже тогда, когда атомному проекту, казалось, был уже дан зеленый свет. Квасников вспоминал, что на очередном докладе материалов по атомной проблеме Берия сказал ему: «Если это дезинформация, — всех вас в подвал спущу». (Интервью автора с Л.Р. Кваснико вым.)

В марте 1942 года в НКВД была подготовлена записка Сталину о проводимых на Западе работах по созданию атомной бомбы. Помимо изложения существа вопроса, в записке содержались конкретные предложения: а) создать при Государственном Комитете Обороны СССР научно-совещательный орган по атомной проблеме; б) обеспечить силами ведущих специалистов научную экспертизу материалов НКВД СССР по урану.