КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2

Лично я, к тому времени уже достаточно вкусившая от потребительских благ западной цивилизации, никак не могла к ним привыкнуть. Точнее, не к ним самим, а к принципу несправедливого распределения общественного продукта. Мои уши сразу же превращались в иллюстрацию к великому гимну «Алеет Восток» стоило мне только подумать, что там, за моей спиной, в пассажирском салоне для «обычных» людей, едят и пьют совсем не то, что подносила мне с интервалом в несколько минут потрясающей красоты стюардесса, похожая на Симону Синьоре в молодости. К счастью, на сей раз к услугам пассажиров первого класса была не только вся мыслимая еда и напитки, но также походный газетно-журнальный киоск с мировой периодикой, что позволило мне отвлечься от мыслей о вопиющем социальном неравенстве и провести полет практически до промежуточной посадки в Дакаре в полном молчании, обложенной добрым десятком иллюстрированных французских журналов.

Моего конвоира такое положение вещей, по-видимому, полностью устраивало. Не знаю, что там ему про меня рассказал юннат в панаме, у которого, на правах старшего советского разведчика в далекой Бразилии, видимо, хранились досье на всех неблагонадежных советских людей, оказавшихся по стечению обстоятельств за рубежами социалистической Отчизны, но меня он явно побаивался. Или остерегался вступать в прямой контакт. Не случайно любитель резиновых шлангов, усадив меня у окна в первом ряду, прилежно пристегнулся по соседству ремнями, уставился в одну точку и так, не меняя сосредоточенного выражения на мужественном лице, провел весь полет почти до самого Дакара. Ожил он, к моему несчастью, лишь однажды, когда я предприняла попытку приподнять онемевшее тело с огромного кресла, в котором запросто могли поместиться три пассажирки моей комплекции.

— Вы куда? — коротко осведомился провожатый и, клянусь, в этот момент его хрящеватые, поросшие неприятными короткими волосками уши навострились и пару раз прянули, словно у служебной немецкой овчарки, почуявшей нарушителя на неспокойной советско- монгольской границе.

— В туалет.

— Я вас провожу.

— Вы это серьезно? — тихо спросила я.

— А разве я с вами хоть раз пошутил?

— Стоит ли после всего, чтобы было между нами, демонстрировать такую отчаянную галантность?

— Стоит, Валентина Васильевна.

Я набрала полные легкие воздуха и, стараясь сразу же не впадать в истерику, отчетливо произнесла:

— Гражданин начальник или как там вас еще! Возможно, в суете регистрации и в окружении экзотических дам вы просто не заметили одной важной детали. Так хочу вам напомнить, гражданин начальник: биологически я — женщина. То есть пол у меня в отличие от вашего — женский. Для таких, как я, существуют отдельные туалеты. Равно как и для таких, как вы. В эти туалеты принято ходить в одиночку, чтобы помыть руки, пописать, поправить прическу или макияж, сполоснуть лицо, подмышки или задницу — короче, в зависимости от возникших обстоятельств…

— Я все это знаю, — процедил конвоир.

— Я надеюсь, что вы искренни в своем признании, гражданин начальник.

— Правильно надеетесь.

— Так я могу пройти в туалет к взаимному удовлетворению?

— Я вас провожу, — набычившись, угрюмо повторил мой конвоир.

— Сортир расположен всего в полутора метрах, за занавеской, — терпеливо объяснила я. — Стоит ли так беспокоиться, товарищ? В крайнем случае я сделаю привал на полпути и передохну.

— Не болтайте лишнего, Мальцева!

— А вы не действуйте мне на нервы! — рявкнула я, теряя терпение. — Никак не могу понять: то ли идиот вы, то ли выполняете инструкции, составленные еще большим идиотом. А скорее всего, и то и другое!..

— Вы, кажется, хотели в туалет, — примирительно напомнил мой конвоир. Ему явно не хотелось затевать перебранку в добропорядочном обществе пассажиров первого класса. Скандалы с женщинами, да еще затеваемые в местах скопления солидной публики, — малоприятная визитная карточка для уважающего себя мужчины. Особенно если первым требованием его профессии является девиз «Быть как все!».

— И продолжаю хотеть! — прошипела я. — Но не в компании с омерзительным мужчиной. Да я бы с вами на одном гектаре с…

— Не хамите! — он повернул ко мне свое чеканное лицо. — И успокойтесь, Бога ради. И чего это вы так всполошились, не пойму? Я, кстати, вовсе не собираюсь заходить с вами в туалетную кабинку…

— Так что же вы раньше молчали, кормилец вы мой?! — Я изобразила на лице бурную радость. — Так бы сразу и сказали! Это же принципиально меняет дело! Вот это, я понимаю, настоящая воспитанность интеллигентного человека — отказаться заходить вместе с дамой в туалет! Скажите, а что в таком случае вы собираетесь делать?