КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2

— Насчет чего? — Стеша насупила не тронутые щипчиками для выдергивания излишней поросли девичьих бровей. Я представила себе вдруг ее кавалера, который, ласково оглаживая ее буйные, девственные брови, заверяет Стешу: «Не бойся, милая, я и одному волоску не дам с них упасть!..»

— Ну, чтобы привести в гвардейский порядочек морду лица? — пояснила я, испытывая огромное желание завязать морским узлом непотребных размеров грудь этой стервы на ее же телячьем затылке, — В смысле накраситься?

— А это вам без надобности! — индифферентно отреагировала Стеша.

— Это почему? — невольно опешила я.

— А потому! — простодушно ответила Стеша.

— Кто же так решил? Старшой?

— Сама.

— Самовольничаете?

— Да нет вроде…

— Имеете полномочия?

— Имею опыт, — внесла ясность Стеша. — На такой жаре все течет через минуту. Что тушь, что тени — один хрен! Я вот попробовала в самом начале пару раз, а потом плюнула. Конфуз один, ей-Богу!

Поделившись своим косметическим опытом, девушка развернулась ко мне задом, напоминавшим корму парома Ленинград — Хельсинки, и, в четыре шага преодолев метров десять, исчезла за дверью.

«Веселенький ситчик, — . подумала я, встав и босыми ногами прошлепав к умывальнику. — Обхохочешься!..»

Обещанные туалетные принадлежности лежали на подзеркальной полочке. Я с тоской взглянула на сиротливый кусочек туалетного мыла и тюбик с отечественной зубной пастой «Лесная», затем перевела взгляд на свою вылинявшую, НЕГЛАЖЕНУЮ физиономию, после чего испытала горькое разочарование профессионального хирурга, которому необходимо сделать сложнейшую операцию на сердце, имея под рукой только зубило и молоток.

Я еще раз внимательно осмотрела комнату, убедилась, что тот, кто ее проектировал, был человеком цивилизованным и понимал, что в подвале душ не принимают, после чего выматерилась, с омерзением стянула с себя маскарадный костюм профессиональной проститутки в производственном отпуске и приступила к сложной процедуре комплексного мытья без душа, над миниатюрной раковиной.

Моя непотопляемая подруга, к бесчисленным недостаткам которой я отношу нездоровую и даже патологическую тягу к чистоплотности, рассказывала мне как-то очень смешную историю о том, как она решила совершить перед отходом ко сну гигиеническое омовение в туалете пассажирского поезда Ташауз — Ашхабад, куда мою подругу занесла очередная романтическая история с печальным финалом. Несмотря на увещевания пожилой проводницы, моя дура в хроническом припадке чистоплотности не послушалась опытную женщину и, захватив с собой все полагающиеся для столь деликатной процедуры причиндалы, заперлась изнутри на задвижку. Поезд, естественно, мотало из стороны в сторону, как утлое суденышко в открытом океане. Кроме того, пока моя подружка пыталась как-то осуществить непростой процесс омовения, на ее счастье, имели место два экстренных торможения, что в этих краях вообще является обычным делом — машинист тепловоза, завидев на колее отчаянно голосующих земляков с мешками дынь на продажу, как правило, останавливает поезд. И действительно, какой смысл гнать полупустой состав, когда по дороге то и дело попадаются пассажиры? Надо сказать, что в Средней Азии вообще особые отношения к транспорту и соплеменникам. Короче, из туалета моя подруга вышла со здоровенным фингалом на скуле, ушибленной лодыжкой и легким вывихом тазобедренного сустава. «И знаешь, о чем я думала, когда меня швыряло от унитаза к зеркалу и обратно? — сказала, завершая эту трагикомическую историю, моя любимая подруга. — Я думала о том, что, как выяснилось, самое сложное в жизни женщины — этой выйти из воды мокрой. Лично мне тогда это не удалось».

Странно, но пока я мылась, мылилась и поливала себя водой, как слон в зоопарке, история в поезде Ташауз — Ашхабад вовсе не казалась мне такой смешной.

Переодевшись в длинную цветастую юбку и легкую кофточку без рукавов (судя по всему, Стеша, основательно порывшись в моих вещах, остановила свой выбор именно на этом туалете), я села на кровати и, скорее по привычке, нежели по необходимости, задумалась. Ночной раунд вопросов и ответов, после которого я свалилась и тут же уснула, всплывал в памяти очень медленно и нечетко. Что-то врезалось в сознание, однако были вопросы, которые я никак не могла вспомнить. Мои мозги наотрез отказывались заниматься аналитической работой.

— Заждалася? — с труднообъяснимой теплотой в голосе спросила Стеша, вкатывая в комнату тележку со жратвой. — Голодная небось?..