KGBT+ (КГБТ+)

Руководство. Очень многозначное слово при разговоре про Афу, и просто мистически точное определение главной функции российского начальства во все времена и эпохи. Это как «рукоблудие» за вычетом религиозно инспирированной оценочности. Надо будет сделать такую вбойку, думал я: руководство спускает ориентиры…

Если Люсик одобрит, понятное дело.

На концерт откликнулись и конспирологические каналы. «Ватинформ» коротко похвалил меня и посвятил Трёхе длиннейшую статью, где разъяснялось, как именно работает оружие рептилоидов.

Канал подтверждал, что вакцины содержат жидкие кристаллы, накапливающиеся в клетках мозга (неудивительно — именно на «Ватинформе» TREX эту информацию и почерпнул).

Из-за жидких кристаллов, утверждал «Ватинформ», клетки мозга становятся микроприемниками электромагнитного излучения, и волны низкой частоты превращают вакцинированных в полубессознательных зомби.

Для доказательства этого тезиса «Ватинформ» предлагал пять минут поговорить о политике с любым вакцинированным знакомым.

У Гольденштерна, разъяснял канал, в каждой человеческой голове стоит большой и мощный чип, но только один. А рептилоиды превращают в свои чипы все мозговые клетки сразу, в том числе и в баночных мозгах, потому что вакцины колют уже сотни лет.

Мало того, по информации «Ватинформа» Гольденштерн был агентом рептилоидов, а рептилоиды при этом работали на Гольденштерна. Тут присутствовала какая-то сюжетная избыточность — но в жизни она тоже есть, так что кто его знает. Важно было, что конспирологам я понравился. Им, в отличие от Афифы, люди верили.

Шел, конечно, не только позитив.

Вышла хейтерская статейка на «Гнойном», убыточном сайте о крэпе и вбойке. «Гнойного» вообще никто не читал, так что я по их поводу не парился. Но название статьи, попавшее в стримы и блэрбы, было годным:

«Волосато, как торс у Бетховена».

Гнойный

Еще меня обругал какой-то профессор филологии — но я понадобился ему просто для примера. Он объяснял, что вбойку нельзя считать поэзией и вообще искусством из-за отсутствия, как он выразился, «окончательной вербальной артикулированности».

Это был наезд на вбойку вообще, и формулировку повторяли другие критики, поэтому по просьбе Люсика я дал короткое интервью от имени всего цеха, где оспорил этот тезис и привел контраргументы.

Суть их сводилась к тому, что мы не филологи, а вбойщики, и можем ошибаться в теоретических вопросах, но, с нашей точки зрения, слова «профессор» и «дебил-говносос» совсем не обязательно антонимы. Больше того, общественная практика показывает, что в области отечественных гуманитарных наук это чаще синонимы.

Спорить с нами дальше не стали.

Мой дебют одобрили даже церковные влиятели — наверно, заценили, что кто-то вспомнил про крест без феменитивного кружочка.

В общем, поток жизни коричнево бурлил и нес на себе мой плот. Все прошло на отлично. Было непонятно, почему я получил столько хороших рецензий.

— Это просто, — объяснил Люсефёдор. — Анализом новостей занимаются алгоритмы. Твой ник — KGBT+. Мы подобрали его так, чтобы каждый алгоритм нашел в нем свой позитивчик уже на первых аналитических итерациях. Дело в том, что мы знаем, как эти алгоритмы работают.

— Как?

— У всех буквенных комбинаций есть ассоциативное поле, уходящее корнями в историю культуры. Сердоболы — вернее, их нейросети и контент-боты — позитивно реагируют на KGB. «Открытый Мозг» позитивно реагирует на GBT+. Сейчас расшифрую…

Люсик слил мне на имплант филологическую справку, и только тогда я понял значения этих забытых аббревиатур.

— Вот интересно, — сказал я, — а у родителей все было не так. Я Салават. Для папы я был ватой, а для мамы салом. Оба постоянно об меня триггерились, и у каждого был повод для ненависти. Хотя могли бы думать и чувствовать с точностью до наоборот.

Люсефёдор улыбнулся.

— Мы и смоделировали ник по твоему имени, — сказал он. — «Салават» — та же лингвосхема, что и «KGBT+». Но контент-алгоритмы добрее людей. Вернее, они работают по-другому и опираются на позитив. Если бы боты копали дальше, то нашли бы, конечно, и негатив, но на это у музыкальных обозревателей обычно не остается мощности. Три мегатюринга есть три мегатюринга. Поэтому ты в двойном плюсе, бро. Ты как бы мост, соединяющий два нравственных полюса нашей великой страны. Практически символ национального примирения…

— Окей, — ответил я.

— Молодец, — кивнул Люсефёдор. — Только ударение на «Кей» четче. Маленькая «о», большая «К». о’Кей — это теперь ты.

* * *

Вскоре после своего первого триумфа я потерял невинность.

Вот я написал эту фразу и задумался. Могу ли я так про себя сказать? Вряд ли. Правильнее будет — впервые изменил Дуньке МакКлауд с живым человеком.

Этим человеком оказалась… Догадайтесь сами.

А помогла мне, как ни странно, старушка Афа.