KGBT+ (КГБТ+)

Вы заметили, наверно, что в «Катастрофе» я говорю про бога как про разбившееся зеркало, а в «Летитбизме» — уговариваю покориться его воле. Многие увидели здесь противоречие, и мне пришлось модифицировать стрим.

Противоречия здесь нет, вбил я.

Что, если воля бога именно в том, чтобы разлететься на части? Мы осколки бога. Мы его живущие до сих пор клетки, выброшенные прибоем на межзвездный остров. И каждый из нас — маленькая катастрофа. Мы старимся, умираем и разлетаемся на молекулы.

Где богу предотвратить нашу катастрофу, если он не смог — или не захотел — предотвратить свою собственную? Мы просто повторяем великую космическую драму на мышиных фракталах, как оторванные лапки насекомого, дрыгающиеся на детской ладони… Воля бога в том, чтобы с нами происходило то же, что и с ним…

А еще через год, после дюжины хороших трипов, я поставил вопрос так: а была ли катастрофа вообще?

Почему бог распался, взорвался, перестал быть?

Да потому, что он тоже не дурак тащить на себе эту ношу. Если даже мы видим способ проехать зайцем, неужели главный заяц Вселенной глупее?

Он придумал вечный иллюзорный двигатель, освобождающий его от всякой работы и усилия. Этот двигатель… и есть мы.

Это был особо крутой вруб, потому что он случился со мной по укурке прямо на одном из концертов. В нем была та свежесть непосредственности, которой так не хватает многим современным вбойкам.

Вот как я прогнал этот бонус в первый раз:

Просто растворись в своем «прямо сейчас». Когда ты исчезнешь в моменте, ты поймешь, что в тебе не было ничего, что надо растворять.

Если ты — даже ты, бро — врубаешься в «летитбизм», неужели ты думаешь, что бог глупее?

Бог не умер, он ушел в нирвану. И теперь на его галере гребут те, кому надо больше всех. Те, у кого есть «мечта». Те, кто чего-то от этой жизни еще хочет. Таких героев всегда будет хватать — из них и состоит сансара. У людей, бро, есть волосы и ногти. А у бога вместо волос и ногтей мы.

Три тысячи лет бога умоляют вернуться и сделать себе маникюр или новую прическу. Или хотя бы чего-то захотеть, чтобы сбылась наконец его воля, но увы, увы, увы.

Бог тихо шепчет:

Let it be…

Если вы проследите за развитием моей мысли, вы увидите как она разворачивается от метафизического ужаса (в «Катастрофе») к принятию жизни как она есть (в первых версиях «Летитбизма») — и, наконец, к правильному пониманию бога, открывшемуся мне уже в банке: