Х-ассенизаторы: Ответный плевок

А Кедман со Шныгиным, переглянувшись друг с другом, привычным жестом высадили дверь дома Егорова и, на всякий пожарный, одну за другой швырнули внутрь здания шесть штук гранат со слезоточивым газом. Выждав пару секунд, спецназовцы нырнули в проем и взялись за зачистку дома. К их вящему удивлению, пришельцев и там не оказалось. Зато отыскался механизатор Егоров – хоть и привязанный к стулу какой-то неизвестной субстанцией, но живой, здоровый и к тому же в стельку пьяный. Окинув агентов мутным взором, он что-то нечленораздельно промычал. Шныгин осторожно подошел к старику и выдернул у него изо рта плотный кляп.

– Ну, бляха-муха, утомили вы меня все! – гневно заявил мужичонка. – Что нонче за белая горячка странная пошла? Раньше все чин по чину. Черти зеленые и никаких отклонений. А таперича что?.. Спервой недомерок какой-то. Маленький, голый и серый. Чего хотел, хрен разберет. Привязал меня к стулу, дурак, и давай моей же самогонкой поить. Будто я ее сам пить не могу!.. Вы вот, опять же, откедова такие? У нас в России таких, как у вас, морд страшных не водится. Значит, не наша вы белая горячка…

– Где сейчас этот твой гость? – поинтересовался Шныгин, пытаясь разрезать ножом путы, связывающие старика. Кедман тем временем крутился волчком, стараясь держать под прицелом все входы в комнату.

– А я почем знаю? – удивился старик. – Вы вон хоть и к неправильному типу белой горячки относитесь, но по-нашенски все-таки разговариваете. А ентот хрен чирикал, словно воробей. Тыкал, тыкал мне в зубы бутылкой самогонки, а затем на кухню ушел и не вернулся. Может, и вы так сделаете?.. А то утомила меня такая белая горячка.

Шныгин оставил тщетные попытки отвязать Егорова от стула и, обменявшись с Кедманом условными знаками, метнулся к той двери, в сторону которой кивал головой механизатор. Дождавшись, пока американец займет позицию, старшина влетел на кухню, перекувыркнувшись через голову и прижимаясь спиной к глухой дальней стене. Да так неудачно прижался, что полка с обычной посудой, державшаяся на одном гвозде, мгновенно превратилась в рой летающих тарелок, с грохотом обрушившихся на шлем старшины. А все от того, что еще в полете Шныгин успел увидеть пришельца и от неожиданности подрастерял часть координации движений. Старик из гостиной заорал, что посуду бить в его доме даже “белой горячке” не разрешается, но оба спецназовца его не слушали, удивленно уставившись на инопланетянина. Тот, как и описывал механизатор Егоров, оказался маленького роста, с серой кожей и полным отсутствием каких-либо половых признаков. Голова пришельца была явно позаимствована у какого-то не местного рахита, причем, судя по размерам глаз, к тому же страдавшего крайней степенью близорукости. Росту инопланетянин был не более метра пятидесяти. Когда-то, вероятно, ходил на двух конечностях, но сейчас точно определить это не представлялось возможным, поскольку пришелец лежал на полу в обнимку с десятилитровой бутылью самогонки и был мертвецки пьян.

– Шеф, что делать? – задал исконно русский вопрос Шныгин.

– Берите его, пока он тепленький и не сопротивляется, – распорядился майор. – Самолет я уже поднял. Через минуту он будет над вами. “Тарелку” внутрь затащите лебедкой, а этого уродца суньте в специальный контейнер, что вдоль бортов закреплены. И живей работайте. Не дай бог, урод в себя придет… Бегом марш, я сказал!

– Ох, тяжела солдатская служба, – театрально вздохнул Сергей и, взвалив пришельца на плечо, бросился на улицу. Кедман выскочил следом. Механизатор Егоров облегченно вздохнул, глядя вслед сбежавшим элементам “белой горячки”, и лишь к утру сообразил, почему со стула никак встать не может. Но это, как говорится, совсем другая история…

Глава 3

Место действия: то тут, то там, но в основном еще никому не надоевший бункер. Год тот же, что и раньше, поскольку новый почему-то наступит только первого января. Осень. Если точнее, то “бабье лето”. А если уж быть совсем точным, то еще и на часы надо смотреть. А там, блин, уже утро…

Пришелец скребся то о стенки, то о крышку экранированного свинцом контейнера, снабженного автономной атмосферой. Скребки получались какие-то жалобные, и Шныгин, косясь краем глаза на ларчик с добычей, горестно вздыхал. Особо тяжкими эти вздохи получались, когда старшина словно наяву представлял, что это не мелкого уродца, а его самого запаковали в ящик. Причем не после тяжелой и продолжительной болезни, а в самом разгаре похмелья. А эта тварь в контейнере, хоть, конечно, и “уфик”, как окрестил пришельцев языкастый Пацук, хоть и прямая угроза безопасности Земли, хоть и является тем самым навозом межзвездной цивилизации, который им, “икс-ассенизаторам”, выгребать надлежит, но все же неизвестно, догадался ли пришелец хотя бы сообразить, какая именно трубка внутри поможет от “сушняка” избавиться.

– Товарищ майор, может быть, дадим уродцу опохмелиться? – забыв, что находится в строю, предложил старшина. Раимов, до этого в пространственной речи превознося доблесть и героизм своих подчиненных во время первого задания, поперхнулся.