Х-ассенизаторы: Ответный плевок

– Блин, неудивительно, что инопланетяне с нами воюют, – прошептал Шныгин и, наткнувшись на вопросительный взгляд Кедмана, пояснил: – Если бы меня какая-нибудь сволочь насильно отрезвила, я бы тоже с ней воевать начал.

– К сожалению, мне нечего больше сказать о пришельце, – ничуть не обратив внимания на шепот в рядах слушателей, продолжил лекцию профессор. – Может быть, у доктора Гобе к вечеру появится какая-нибудь новая информация, а пока мы даже не знаем, как этот вид инопланетян следует называть. Впрочем, скорее всего пришельцу будет присвоено имя первооткрывателя. То есть мое! Зубастикус сапиенс. Звучит?..

– Не звучит! – уже вслух возмутился Шныгин. – Как это вы его первым открыли? Это я его первым нашел, а мы с агентами пришельца к вам и доставили.

– А чего ты возмущаешься? – хмыкнул Пацук. – Воно ж у профессоров как бывает? Нормальные люди всякие чудеса открывают, а профессорам потом Нобелевские премии дают.

– А вот это несущественно и к нашей теме отношения не имеет! – взвился Зубов, замахав руками еще сильнее, хоть минуту назад казалось, что такое просто невозможно. – Вопрос с пришельцем на данный момент будем считать закрытым. Может быть, когда доктору Гобе удастся понять чириканье инопланетянина, пришелец сам нам скажет, каково название его вида. А сейчас мы перейдем к изучению снаряжения пришельцев и их экипировке…

Как и предыдущая часть лекции, рассказ о технике инопланетян у профессора Зубова получился крайне оригинальным. Сначала он продемонстрировал слушателям, постепенно начинающим зевать от тоски смертной, плакат с изображением захваченной ими же “летающей тарелки”. Затем оповестил спецназовцев о том, что единственным оборудованием инопланетного корабля, назначение которого удалось определить с вероятностью выше одного процента, является топливный отсек. После чего радостно добавил, что науке неизвестно то вещество, которое используют пришельцы в качестве горючего. Ну а напоследок углубился в пересказ собственной, недавно созданной теории о том, что двигатели на корабле инопланетян работают по принципу антигравитации. Причем настолько углубился, что под конец совершенно позабыл о необходимости давать хоть какие-нибудь комментарии, а не просто чертить на доске абсолютно бессмысленные, с точки зрения спецназовцев, формулы.

– Есть хочу! – перекрывая шорох мела по доске, долгое время бывший единственным звуком, нарушавшим погребальную тишину актового зала, раздался вдруг чей-то громкий голос. Профессор вздрогнул и с выражением безмерного удивления на лице повернулся в сторону аудитории.

– Ну, знаете, господа, это уже слишком! – возмутился он. – Я с вами о возвышенном, о тайнах Вселенной, можно сказать, а вы мне о жратве. Стыд и совесть у кого-нибудь есть?..

– Есть! У меня есть. Но похоже, только у меня одного эти качества и водятся, – раздался из динамиков гневный голос Раимова. – Пацук, еще три наряда вне очереди!

– Да за что, товарищ майор?! – возмутился украинец. – Я орал, что ли?

– А кто еще? – с полной уверенностью в собственной правоте поинтересовался начальник базы. – Шныгина, Кедмана и Зибциха я на мониторах отлично вижу. Один ты все время морду воротишь. К тому же только ты на объект сало привез.

– А сало-то тут при чем?! – Пацук просто кипел от возмущения.

– Так, мать твою послом в Зимбабве!.. Агент Пацук, у нас тут воинское подразделение или телепередача “Что? Где? Когда?” – истошно завопил Раимов. – Я тебе параграфы устава объяснять, что ли, буду? Еще два наряда вне очереди.

– Есть два наряда, товарищ майор, – обреченно согласился Пацук, намеренно не упомянув то взыскание, которое получил за минуту до этого. А затем покосился на сослуживцев. – Ой, лучше бы мне никогда не узнать, кто из вас орал. А то воно ж как бывает? Ляжет человек спать, а проснется совсем не в том месте. В гробу, например…

После этого происшествия лекция профессора вновь вернулась в старое, давно пересохшее русло. Нечленораздельно пробормотав какую-то загадочную фразу о биполярных отражателях, Зубов вновь надолго замолчал, продолжив нанесение на доску неведомых остальному миру иероглифов. Через пять минут, глядя на это безобразие, Кедман откровенно начал клевать носом, Пацук и вовсе принялся храпеть без зазрения совести, а старшина изо всех сил пытался не дать глазам слипаться. И лишь один Зибцих стойко сохранял строго вертикальное положение торса и даже ни разу не зевнул. Сергей подивился стойкости немца, но поскольку сам со сном справлялся из последних сил, решил не нарываться на возможные санкции со стороны всевидящего майора и вмешался в учебный процесс:

– Товарищ профессор, все, что вы написали, наверное, безумно интересно. Но нас как борцов с нашествием интересует в первую очередь практическая польза ваших исследований, – и толкнул Зибциха в бок. – Во, блин, е-мое! Могу нормально говорить, когда хочу, еври бади?!