Хабаров. Амурский землепроходец

   — Нужд у нас накопилось предостаточно. Сам увидишь. А что хорошего в Якутске?

   — На старого воеводу Францбекова непрерывным потоком жалобы поступают. Особенно усердствует дьяк Стеншин. Вот новый воевода и разбирается.

   — У воеводы с дьяком давнишние нелады. Я слыхивал, что начались они ещё в Москве.

   — Верно. Стеншин служил в разных краях, разных приказах. Поднялся от рядового подьячего до дьяка. А Францбеков одно время служил в Швеции посольским агентом. А вернулся в Москву, в Посольский приказ, когда там проходила служба и Стеншина. Вот там они и повстречались, видимо, и повздорили крепко. Уж что они там не поделили — не ведаю. Оба великие корыстолюбцы. Видно, было, что не поделить. Всех подробностей их разлада я не знаю. Но Стеншин оказался человеком злопамятным, мстительным. Старые обиды Францбекову забыть не может.

   — Как идёт передача дел в Якутске?

   — Туго идёт. Новый воевода принимает у старого город, казённое имущество, деловые бумаги. Сверяет бумаги с наличной казной. И здесь полный разлад, в казне огромная денежная недостача. Францбеков пытается оправдываться.

   — Что же он говорит в своё оправдание?

   — Снаряжал-де поход на Амур. Потребовались огромные средства. Все, мол, эти расходы указаны в долговых расписках. А там тоже царит полная неразбериха. Поди узнай где казённая расписка, где свидетельство долга самому Францбекову.

   — И что же решил новый воевода?

   — А решил задержать Францбекова до полного расчёта либо дождаться приезда из Москвы специального дознавателя для расследования. Хитёр старый воевода, изворотлив. Сумел себя подать.

   — Как же сумел себя подать?

   — А вот так. Ты, говорит, посмотри, Акинфов, какой я тебе город оставляю. А Акинфов возражает: ты же, мол, застал его заново отстроенным. А Францбеков своё гнёт: правильно-де рассуждаешь, но не я ли украшал Якутск новыми зданиями, расширил гостиный двор, воздвиг новые башни на крепостной стене, новую звонницу к Троицкой церкви поставил. Акинфов-то возражает ему, спрашивает, пошто городской вал кое-где осыпался, городские стены кое-где нуждаются в ремонте? Что, мол, скажешь на это? А Францбеков опять своё: ты же о мелочах толкуешь. Какая же стена не может не покоситься, какой же городской вал не осыпается?

Дьяк Стеншин обратился к новому воеводе с набором жалоб на его предшественника. Ссоры Францбекова с дьяком начались почти сразу же по прибытии прежнего воеводы в Якутск. А этому предшествовали нелады в Москве, в Сибирском приказе. Воеводе было совсем не трудно убедиться, что Стеншин был нечист на руку, нередко запускал лапу в государственную казну. Францбеков придирчиво проверял деловые бумаги, финансовую отчётность, ясачные книги, за которые дьяк нёс прямую ответственность, потребовал от Стеншина в подтверждение расходов все денежные расписки. Многих расписок не оказалось, что дало основание воеводе заподозрить дьяка в лихоимстве, казнокрадстве, всяческих злоупотреблениях. Были достоверно установлены утайка со стороны дьяка соболиных шкурок и хищение Стеншиным значительной суммы денег. По распоряжению Францбекова в доме дьяка произвели обыск с участием свидетелей и обнаружили припрятанные там значительные суммы денег и соболиные шкурки.

Стеншина вызвали в приказную избу для дачи объяснений, сам Францбеков допрашивал его. Как сообщал Стеншин в своей жалобе на воеводу, Францбеков всячески унижал его, бил по щекам, а люди воеводы по его сигналу, повалили дьяка на землю и топтали ногами. Было ли это преувеличением? Возможно, и было, а может быть, обошлось без всяких преувеличений, ибо всё это отвечало духу своего времени.

После допроса часть имущества дьяка была конфискована, а его самого переселили из хорошего «дьячего Дома в худой казачий домишко» и некоторое время продержали в тюремной избе под охраной.

У читателя возникает неизбежный вопрос: как объяснить подобные поступки воеводы Францбекова? Сам корыстолюбец, казнокрад, мздоимец значительно более крупномасштабный, чем подчинённый ему дьяк, начинал свою деятельность в Якутске с суровых репрессий против проворовавшегося Стеншина?

Ответить на этот вопрос не так уж и трудно. Во-первых, сыграли свою роль старые счёты Францбекова с дьяком. Воевода хотел выглядеть в глазах своих подчинённых этаким блюстителем порядка и справедливости, суровым судьёй расхитителей и воришек, а сам тем временем думал о том, как обогатиться за счёт казны и мздоимства. Корыстолюбцем он был непревзойдённым.