Хагалаз. Безликая королева (СИ)

— Имеет. Я хочу, чтобы ты послушал меня, Седриус. То, что я скажу, будет важно.

— Не вижу причин тебя слушать, — отозвался мужчина, — замолчи или я принесу кляп.

— Кто сейчас командует Лакудой? Сир Ридесар?

Седриус как будто насторожился, и Хаара поняла, что не промахнулась с догадкой.

— Я знаю этого человека, и я знаю, что он благороден. А то, чем сейчас занимаетесь вы далеко от названной мною добродетели.

Хаара попыталась разглядеть выражение лица дозорного, но темнота скрыла его, оставив девушку в неведении. Тем было лучше для неё. Мужчина вряд ли бы раскусил блеф. Несомненно, много лет назад Хаара и правда встречала человека по имени Ридесар, сурового воина границы, которого отец представлял храбрейшим из людей. Быть может, он и был человеком чести тогда, только вот как бы он поступил с ней сейчас? Узнал ли бы её? И что бы тогда сделал? Хаара боялась даже предположить. Никто не должен знать о чудесном спасении Хизер Дефоу, даже старые знакомые, некогда служившие короне. Они не подняли восстание после смерти Иландара и сейчас присягнули на верность другому королю. Хаара являлась врагом, пусть они о том пока не подозревали, ведь она собиралась убить самозванца. Искать помощи у бывших союзников не разумно. Наверняка её выдадут Лонгрену, и тогда песенка будет спета. «Нужно выбраться отсюда. Иначе я просто не доживу до турнира».

— Он очень разозлится, когда увидит, как вы со мной поступили. Тебе этого хочется?

Мужчина молчал.

— Послушай...развяжи меня. Я уйду, и никто никогда не узнает о вашей глупости, даже сир Ридесар. Я даю тебе честное слово. Вас никто не накажет.

— Я не отпущу тебя, — отозвался дозорный практически сразу же. — Даже если то, что ты говоришь, правда, я готов нести ответственность, однако если ты солгала, меня ждёт наказание пострашнее.

Он отвернулся и отошёл к посту, где стоял ранее, а Хаара досадливо скрипнула зубами. Ситуация не обещала перспектив, однако девушка ещё лелеяла надежду, что мужчина отпустит её. «В крайнем случае, я признаюсь ему. Хотя нет... это исключено. Никто не должен узнать. Если слух распространится, то меня точно попытаются убить. Наверняка убьют. Лонгрену не выгодно появление умершей наследницы. Я хоть и слаба, а он расценит это как угрозу. Я сейчас не в выгодном положении. Как же быть?»

Неподалёку хрустнула ветка и Хаара испуганно вздрогнула. Она уставилась в темноту, опасаясь появления садала или другого заплутавшего хищника. Сейчас бы точно никто не пришёл к ней на помощь. Девушка подумала о Карлайле. «Где он сейчас? Печалится или радуется оттого, что я сбежала?»

Из кустов никто не появился, и Хаара немного расслабилась. Она слушала лес ещё некоторое время, но он уснул, и девушка подумала о том, как было бы здорово видеть в темноте и видеть далеко, как хотелось бы ей уметь предугадывать действия врага и оборачивать ситуацию в свою пользу. Тогда отомстить было бы проще, но это лишь её несбыточные желания. Она оставалась привязанной к дереву, обезоруженной и избитой в темноте среди недругов, что в любой момент могли воспользоваться её положением. Девушке было страшно, и не справлялась с угнетающим чувством, что высасывало последние силы. «Наверное, воинам на поле боя тоже страшно. Невозможно не испытывать страх, ведь тогда мы просто перестанем быть людьми. Бесстрашные герои...разве они существуют?» — подумалось ей, и вскоре сон укутал её бренное уставшее тело.

Глава 14 Молоко

16 годами ранее...

Анвиль сидел на небольшом бугристом камне так, что ноги его утопали в высокой прибрежной траве, и затачивал ножом конец длинной деревянной палки. Резкий порыв ветра заставил юношу сморщиться и поправить упавшую на лоб прядь волос. Впереди протекала узкая холодная река. Лиственные деревья росли к ней практически впритык — в основном с тонкими стеблями, но густой и раскидистой кроной они напоминали юных девиц, выстроившихся в ряд для очередного вальса. Солнце взошло около двух часов назад. К этому времени юноша уже успел пройтись вдоль берега и убедиться, что здесь можно наловить рыбы хотя бы для себя. Но чем кормить ребёнка? Это мысль не покидала голову парня.

Младенец спал неподалёку. Он проспал большую часть ночи, казалось, с того момента, когда Анвиль окончательно решил оставить его в живых. Иногда юноше мерещилось, что он переставал дышать, и тогда Анвиль в страхе подскакивал к малышу, как в самый первый раз склонялся над крохотным тельцем и прислушивался. Слабенько, но сердце еще билось.