Хагалаз. Восхождение (СИ)

— Это не ради тебя. — Гелата сделала пару глотков. Горло обожгло холодом. Подступило чувство тошноты. Наскоро закрыв флягу, девушка закинула голову и попыталась глубоко дышать. В висках начало неприятно пульсировать. Повозку тряхнуло, и Гелата сморщилась. Ей казалось, что ещё один подобный толчок вытрясет из неё душу.

— Ты совсем бледная. Это из-за сущности? Она убивает тебя?

Стоило ли отвечать? Гелате не хотелось. Несомненно, в том, что ей становилось хуже, была вина Энэйн и её силы, но сказать об этом Микаэлю — значит напугать его ещё сильнее. Не хватало только, чтобы он решился на глупость.

— Я в порядке.

— Это неправда.

Девушка вымученно усмехнулась.

— Какое тебе дело, Микаэль? Здесь каждый лишь о себе заботится.

Юноша ответил не сразу, будто о чём-то задумался.

— Если так, то почему ты не сбежала?

— Сбежала? — Гелата недоумённо посмотрела на него. — От себя нельзя сбежать, как и от того, что находится внутри.

— Но ведь ты контролируешь тело.

— Лишь настолько, насколько мне позволяют. Оставь пустые разговоры. Для меня всё скоро закончится. Я стану свободной.

— Значит, и я буду контролировать себя лишь с чужого позволения?

Гелата пожала плечами. Она знала, что с Микаэлем будет иначе, что его душе придётся покинуть оболочку для того, чтобы Энэйн полноправно завладела телом. Но говорить об этом не стоило. Пусть думает, что ритуал не так страшен. В конце концов, кто добровольно согласится на смерть?

— А что ты будешь делать, когда получишь свободу?

Девушка много раз думала об этом, но вразумительного ответа так и не нашла. Особенно теперь, когда в Ревердасе разгоралась война, она понимала, что найти себе место в жизни будет непросто. Лучше всего спрятаться, переждать или остаться на стороне победителей. Даже в качестве человека она может оказаться полезна, а если нет…

— Уберусь подальше отсюда.

Микаэль хмыкнул.

— Думаешь, где-то лучше?

— Надежда умирает последней.

Повозку здорово качнуло, и вдруг она остановилась. Ледяной порыв колыхнул полог. В просвете показалось лицо Этцеля, который заявил, что смеркается, и время сделать привал. Все, кроме Мисоры вылезли наружу. Гелата запахнулась, пытаясь укрыться от настойчивых домогательств северного ветра. Маг занялся разведением костра, а девушка разбором припасов. Делэль бесцельно сновала в округе, а Микаэль внимательно озирался, пытаясь сообразить, где они находятся. Оказалось, что добрую часть дня они ехали по узкому пустынному каньону. В качестве остановки был избран участок, который украшали кирпичного цвета валуны и крохотное засохшее деревцо. С двух сторон вверх тянулись крутые склоны. Микаэль взглянул на потухающее небо, и поёжился.

Когда всё было готово, компания уселась поближе к трепещущему огню. Этцель отнёс жене пару ломтей хлеба, и как животному, бросил в клетку. Мисора громко выругалась, но не вызвала к себе жалости ни у кого из присутствующих. Путники молча жевали. Микаэль опасливо озирался. Ему казалось, что кто-то наблюдает со стороны, но никаких признаков жизни обнаружить не удавалось. После ужина все вернулись в повозку и потеснились. Спать на улице было слишком холодно. Маг задержался, и в открывшейся щели Микаэль увидел, как он рисует странные символы на земле вокруг их скромного ночлега. С уст Этцеля срывались слова, смысл которых оставался для юноши неясен. Он не помнил, чтобы хоть раз слышал подобный язык, а между тем маг отлично им владел.

— Это какой-то ритуал? — шёпотом спросил он у Гелаты. Девушка пожала плечами.

— Не интересуюсь тем, что меня не касается.

— Это защитный барьер, — подала голос Мисора, чьи янтарные глаза угрожающе сверкнули во мраке. — Вы ведь знаете, в каком дрянном месте мы находимся?

— Месте? — Микаэлю вовсе не хотелось отвечать женщине, но вопрос вырвался невольно. Мисора, как будто обрадовавшись тому, что на неё обратили внимание, таинственно заговорила, плотно прильнув к решётке.

— Каньон усопших, или каньон мертвецов. — Она выдержала гнетущую паузу. — Во времена Великой кровавой войны полководец по имени Ириг Вестрог вёл через него отряд в три сотни душ и решил остановиться на ночлег. Ночью на них напал клан верров. Они создали такую страшную иллюзию, что обезумевшие воины бродили вдоль каньона неделями и никак не могли найти выход. Их запасы воды и пищи закончились. Умирали здесь мучительно, долго. Кто-то убивал собратьев, чтобы прокормиться, кто-то умирал сам и недолговременно служил кормом. Никто из них не вышел обратно, только представьте, в какой агонии корчились оставшиеся обессиленные воины. Прислушайтесь… души до сих пор стонут.

— Это ветер, — прервала её Гелата, — не верь сумасбродству.

— Ты, мелкая девчонка, что можешь знать? — бросила ей оскорблённая женщина.

— Например то, что тебе нельзя доверять.

— А вам, значит, можно? — Мисора хохотнула. — Если думаешь, что они не убьют тебя, милый мальчик, то серьёзно заблуждаешься.

— Пока что меня убить пыталась только ты.

— Не держи зла, на войне все средства хороши. И лучше кто-то, чем я.