Хагалаз. Восхождение (СИ)

— Сделаем всё возможное, Ваше Величество! — Хирг снова поклонился. Наоми заметила, как просияло его лицо. Сегодня верховный главнокомандующий избежал королевской расправы, но Лонгрен только что объявил войну народу, и без того угнетённому на этой земле. У Наоми перехватило дух. Если случится худшее, все её кошмары станут явью.

***

— Я принёс вам настойку. — Периций поставил графин на крохотный столик у кровати, потеснив хрустальную вазу и чашу с орехами. Наоми стояла у окна и задумчиво взирала на серый город. — Смотрю, вам уже лучше?

— Да… спасибо, Периций.

Мужчина склонил голову. Наоми не повернулась. Она пребывала как будто в прострации и, обхватив себя руками, замерла в статичной позе. Мужчина незаметно стянул орешек и медленно его прожевал. Приглушённый хруст разнёсся по комнате, так что лекарь кашлянул. Уйти сейчас было бы разумно, атмосфера не располагала к беседе, однако лекаря что-то удерживало. Он скользнул взглядом по балдахину, картинам в позолоченных рамках и причудливым ярким фигуркам, коими был украшен комод. Комната Наоми будто бросала вызов сдержанному стилю дворца, как и сама королева, чей ангельский светлый образ олицетворял непорочность и добродетель в глазах большинства.

— Вы чем-то встревожены?

Девушка ответила не сразу. В горле как будто образовался ком, который никак не удавалось проглотить.

— Страшно, — вдруг призналась она, — времена недобрые наступают. Воздух как будто кровью пропитан. Каждый день думаешь: вдруг смерть уже за окном?

— Непогода ещё не признак конца. Отчего такие думы, Ваше Величество?

Наоми обернулась и томно взглянула на лекаря. В её глазах тускнели тревожные огоньки. И правда! Он ведь ничего не знал.

— Сны мне недобрые снятся. Будто… я с ребёнком на руках в горящем замке, а вокруг люди мёртвые и спасения ждать неоткуда. И кто-то в дверь ломится. Сердце замирает, просыпаюсь в поту холодном. Пытаюсь успокоиться, убедить себя в нереальности образов, а затем вспоминаю, что живу в страшном месте, и руки мои в крови. — Наоми вздохнула. — В государстве не всё ладно. Король говорит: беспокоиться не о чем, а с востока вести страшные день за днём шлют. Жутко мне, Периций, сердце сжимается, будто чувствует подступающую опасность.

— Понимаю, — задумчиво протянул мужчина, — нынче всем неспокойно, мир словно болезнь подхватил, и время ускорилось. Кухарки сказывали: сегодня в город эрия прилетела да разбилась об окно местного трактира. Так люд собрался, а один сумасшедший кричал о зле, войне грядущей, о грехах и покаянии. Стража его скрутила, маску содрала, а оттуда глаза демонические… прокажённый, к тому же рехнувшийся.

Наоми схватилась за сердце. Периций, видя, как она побледнела, тут же сменил тему.

— Простите, Ваше Величество. Лишнее болтаю. Вам нервничать нельзя. Лучше на воздухе бывайте, в саду. По возможности приёмы не посещайте, там и без вас разберутся. Король не допустит войны и никакого другого бедствия. Его долг, как правителя, беречь страну, а как отца — беречь вас. Так что будьте покойны.

— Эрии, Периций, точно недобрый знак!

Мужчина, уже пожалевший о сказанном, выдавил из себя улыбку.

— Суеверие. Не принимайте близко к сердцу.

— Не принимать! Легко ты рассуждаешь. А если и правда война на пороге?

— Да с кем Ревердасу воевать? С Эндагоном, благодаря вам, мы в союзе, армия Эйхана слишком мала для выпада, соседей на западе и севере у нас нет. Ни о чем беспокоиться.

«Ах, если бы, — подумала Наоми, представив сражения за Ютру и кучи мёртвых тел, — есть враги и пострашнее ближайших государств, те, что не скупятся на жестокости. Они с удовольствием выпьют нашу кровь и принесут в жертву наших детей. И, может, сны мои не так безумны! О Геул, спаси нас, несчастных от скверны… да будет воля твоя для нас благодатью».

Глава 15 В заключении

Хаара взглянула на свои руки. Мозолистые, грубые, в царапинах. Где-то вдалеке скрипнула дверь, а затем воцарилась тишина. Смеркалось. Свет от зажжённых факелов украдкой проник сквозь решётку и поцеловал края пыльных девичьих сапог. Вот и ещё один прожитый день, крохотный шаг на пути к возмездию. Теперь она знала своего первого соперника. По воле случая им оказалась женщина, единственная, не считая Хаары, кто отважился принять участие в турнире. Вот только женского в ней оставалось мало. Обвисшая грудь, низкий голос, неказистое лицо. Хаара сломала ей палец. Заведомое обречение на смерть, если не окажется, что Ирга прекрасно сражается левой рукой.

«Сама виновата. Не нужно было на меня нападать», — думала девушка, но в душе радовалась подвернувшемуся случаю проверить новообретённые способности. В иной ситуации так переломить кость было бы сложнее, но Хааре удалось сделать это, почти не затратив усилий. И никто ничего не заметил. Проверка Белого ока тоже прошла успешно.