Хаггопиана и другие рассказы

Джеймс, меняя тему и устремив пристальный взгляд на артефакт в стеклянной сфере на пьедестале, поднимающемся из центра круглого стола, за которым он сидел: «Тебе сегодня ночью что-нибудь снилось?»

Джейсон, с хмурым видом наливая на сковородку оливковое масло: «Три ночи, три сна, да».

Джеймс: «Один и тот же сон?»

Джейсон, чуть-чуть встревоженно: «Тот же самый. Но очень смутно… Скорее, набор ощущений. Никаких четких зрительных образов, никаких разговоров. Внутренний голос или… ну, не знаю… инстинктивное понимание? Ты знаешь, что я имею в виду».

Джеймс: «Интересно. И, конечно, я знаю, что ты имеешь в виду! По-твоему, ты более восприимчив, чем я? Я живу с пониманием истины всего этого вот уже… дольше, чем могу припомнить. О, да! И я видел свои сны задолго до того, как они посадили меня перед этой штукой».

Он кивнул на артефакт, увеличенный и искаженный стеклом сферы.

Джейсон, с оттенком мягкой иронии в голосе: «Ты всегда знал, что ты… м-мм… экстрасенс?»

Джеймс: «Мои парапсихологические или экстрасенсорные способности отличаются от твоих, с учетом разницы в менталитете, но да, я всегда это знал. Я издалека чувствую вещи, и в моих снах они обретают форму. Мне, конечно, не дано понимать все, но я вижу то, что есть сейчас… в отличие от тебя, который видит, что будет».

Джейсон, кивая и переворачивая на сковородке ломтики печени и бекона: «Или так в последнее время выяснилось… хотя полностью я не уверен. Или, может, уверен, просто пытаюсь уклониться… потому что это вызывает беспокойство».

Джеймс, насмешливо фыркнув: «Способность видеть будущее беспокоит тебя? Не хватает ума понять, как это можно использовать? У тебя в тесте Зенера 78 процентов попаданий, и, тем не менее, ты слишком беден, чтобы позволить себе наручные часы? И если ты «пытаешься уклониться» от этого, с какой стати ты вообще откликнулся на их объявление?»

Джейсон: «Потому что тогда я был слишком беден, чтобы позволить себе наручные часы… да что угодно себе позволить, если уж на то пошло! Не все, знаешь ли, рождаются с серебряной ложкой во рту! Как бы то ни было, почему я так раздражаю тебя? Во мне есть нечто, напоминающее о чем-то невыносимо отталкивающем? Или это, в некотором роде, зависть, поскольку мои способности очевидны, а твои — взгляни в лицо фактам — туманны, более или менее?»

Джеймс, выпрямляясь и еще сильнее сощурив глаза: «Может, мои способности и туманны, как ты выразился, но наши спонсоры сочли меня не менее достойным избрания, чем тебя. Фактически, я всегда был… избранным. С самого первого момента, как я прочел о (КХХХХХ) и других из его пантеона, я знал, что они реальны и что когда-нибудь, когда взойдет моя звезда, я вступлю в контакт с ними».

Джейсон, иронично скривив губы: «Как это понимать?»

Джеймс, резко: «Прошу прощения?»

Джейсон: «Что ты имеешь в виду, говоря «когда взойдет моя звезда»?»

Джеймс, холодным тоном, искоса глядя на Джейсона: «Интерпретируй мои слова как угодно, и слова (АХХХХХХХХХ), если осмелишься! Однако он был не такой уж безумец, этот старый араб. А если и был, то лишь потому, что знал далеко не все, и это сводило его с ума. — Последовала короткая пауза. — Тебе безразлично, что ты мог бы быть миллионером, а не нищим?»

Джейсон, возвращаясь к столу с двумя полными тарелками: «Ты снова заводишь речь об игре? О том, что я могу надувать букмекеров, выигрывать в рулетку, срывать банк в Монте-Карло? Но ты ведь знаешь, что говорят о необходимости практиковаться, доводить свои способности до совершенства? А может, я не хочу совершенствовать то, что, как предполагается, способен делать? Может, я не хочу видеть будущее яснее, чем сейчас? Кое-что из того, что я вижу, уже… чересчур».

Ели они в молчании. Когда с трапезой было покончено, Джеймс спросил: «Что из увиденного так тебя напугало? Лично меня не страшит ничто, имеющее отношение к Мифам[16]. Если я чего и боюсь, то, возможно, собственных грез, но они нереальны, а бояться чего-то реального — и неотвратимого — это абсурд! Чему быть, того не миновать. Какой смысл бояться будущего, которое все равно наступит?»

Джейсон, дожевывая последнюю порцию еды: «Ах, неужели тебе и впрямь хотелось бы знать день, час и минуту собственной смерти? Не понимаешь, что, зная это, непременно попытался бы избежать ее… но без толку? Que sera, sera![17]»

Джеймс, широко распахнув глаза: «Ты видел собственную смерть?»

Джейсон, задумчиво: «Не свою… смерть брата и матери. Достаточно, чтобы выбить меня из колеи».

Джеймс: «Интересно. Можешь рассказать об этом?»

Джейсон: «Не сейчас. В другой раз, может быть. Сейчас я устал. Стакан белого вина поможет мне уснуть… и, надеюсь, не видеть никаких снов».

Джеймс: «Но ведь именно ради этого мы здесь! Это-то ты предвидел, по крайней мере?»

Джейсон: «Конечно. Однако мне платят, вижу я сны или нет. И я предпочитаю не видеть их».

На это ответа не последовало.

Во сне Джейсон ворочался и потел, а иногда и негромко вскрикивал. Вино не помогло.