Хайдеггер и гиппопотам входят в райские врата. Жизнь, смерть и жизнь после смерти через призму философии и шутки

Прежде всего следует обратиться к вопросам человеческого бытия. В своих работах «Понятие страха» (Concept of Dread) и «Болезнь к смерти» (Sickness unto Death) (оптимистичные названия, сделавшие его книги бестселлерами в Дании) Кьеркегор выясняет суть страха и отчаяния посредством философско-психологического самоанализа. Но психологические проблемы, интересовавшие Сёрена, не принадлежали к категории сугубо личных, как, скажем, вопрос, почему ваша мать отдавала предпочтение вашему брату или отец считал вас размазней. Кьеркегора интересовали общечеловеческие вопросы жизни и смерти. Мы подозреваем, что, если бы Кьеркегор дожил до наших дней, он считал бы, что неврозы, которые лечит ваш личный психотерапевт, – просто замена нашей реальной проблемы: ответственности за наполненную смыслом жизнь на краю смертной бездны.

Ну хватит! Я знаю все про терапию. Я сам какое-то время встречался с психиатром, а все потому, что не мог справиться со вспышками гнева. И, как оказалось, вы правы – именно из-за того, что моя мать обожала братца Скиппи, а отец, ну, вы знаете… Годами я подавлял в себе гнев. И он не имел никакого отношения к смерти, бездне и всему вашему трепу.

Возможно, Дэрил. Но Кьеркегор мог бы сказать, что вся эта потребность в материнской любви – просто дымовая завеса. Есть такие страхи и депрессии, которые вытекают из самого факта человеческого существования, и тут неважно, насколько любила тебя мать или осуждал отец. Именно они и порождают все те конкретные страхи и депрессии, о которых ты стенаешь на кушетке психотерапевта. Кьеркегор считал, что все твои страхи появляются на свет задолго до жалоб на кушетке – они следуют из самого факта осознания того, что тебе придется умереть. И, вероятно, проработка твоих проблем, связанных с матерью, Скиппи и отцом, – просто способ отвлечь тебя от твоей реальной проблемы – Большой Смерти!

Если заурядные неврозы действительно лишь маскируют наш страх смерти, это может объяснять, почему психотерапия требует столько времени. Она никогда не занимается реальной проблемой – проблемой смерти.

Разумеется, могут существовать и другие причины, по которым психотерапия длится так долго. Комик Ронни Шейкс говорил:

После 12 лет терапии мой психиатр сказал нечто, отчего у меня навернулись на глазах слезы. Он сказал: «No hablo inglés»[5].

Трамвай «Отчаяние»

Согласно Кьеркегору, страх смерти и безысходность, в сравнении с невротической тревогой и отчаянием, овладевает нами полностью. Некоторых из нас подавляют избыточные возможности: наше «Я», ограниченное во времени, не может справиться с неограниченной свободой, существующей как в повседневной жизни, так и в фантазиях. Так мало времени, так много я должен сделать.