Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур

Что означает «временность» человека, «временность» Dasein? Хайдеггер отмечает, что еще Кьеркегор вел речь о «временности» человека, подразумевая, что пребывание человека на земле ограничено временем, и именно это временное пребывание является «преддверием» для вечности, для вечного блаженства. Итак, Кьеркегор употребляет понятие «временность человеческого бытия » в связи со спасением отдельной бессмертной души. Эти взгляды Кьеркегора восходят к христианскому учению, христианскому миропониманию, только в рамках которого следует понимать Кьеркегора. Мысли же Хайдеггера о времени восходят не к христианской традиции, а к философской традиции осмысления времени – в основном, к трактату Аристотеля о времени – к «Физике», а также к Плотину, Августину, Канту, Гегелю. Поэтому «временное» истолкование человеческого бытия Хайдеггера в корне отлично от кьеркегоровского. В русском языке их различие можно передать с помощью ударений. Кьеркегор ведет речь о «временности»(ударение на первом слоге), т.е. о мимолетности, недолговечности человеческого бытия, а Хайдеггер о «временности» (ударение на втором слоге), т.е. о связи Dasein со временем, о его временной размеренности. Мы не имеем возможности останавливаться на том, как Хайдеггер в «Бытии и времени» получает определения сущности времени §§65–66, как описывает традиционное представление о времени §§78–83, остановимся лишь на временности Dasein в связи с прояснением понятия «экзистенция».

Временность человеческого бытия – это не промежуточность, быстротечность, исчисляемость человеческого существования (с такого года по такой-то). В таком же смысле временны, т.е. не вечны и растения, и животные, и камни, и планеты. «Их действительность, – поясняет Хайдеггер, – если ее воспринимать как состояние или процесс, протекает внутри где-то подручного или также только так представленного „измерения“ „времени“ как формы порядка и меры „длительности“[118]. Такая временность названа им в «Бытии и времени» «внутривременностью»(Innerzeitigkeit). Но не эту временность пытается прояснить в трактате «Бытие и время» Хайдеггер, а временность Dasein, которая подразумевает не то, что действия человека протекают во времени, и не то, что человек знает время, умеет его считать, т.е. обращается с часами. Эти качества (пребывание во времени, в проходящем, а не в вечном; умение обходиться со временем) Хайдеггер не считает только присущими человеку: «Конечно, животные обходятся без часов; но ласточки все-же улетают в „сентябре“, а синицы начинают „в марте“ высиживать птенцов, а петух поет не в „10 часов вечера“, а „в 4 утра“[119]. Хайдеггер настаивает на том, что человек совершенно иначе, чем животные, растения или планеты существуют во времени, он знает время как время, и время собственно относится к бытию человека. «Время принадлежит ему не только как свойство, а оно определяет Da-sein, поскольку оно(Dasein – С.О.) имеет в себе характер временения»[120]. Временной характер Dasein обнаруживается, например, в том, что человеческое бытие «предшествует себе»(идет перед собой) в своих воможностях и потом подходит к себе, находящемуся уже впереди, в этих возможностях. Хайдеггер описывает это так: «Так человеческое бытие является в себе будущим и при этом возвращается назад к своему бывшему и вбирает его в будущее и собирает во всем этом постоянно будущее и прошлое в настоящем»[121].

Итак, вся человеческая жизнь проходит во времени, и не как только лишь во временных рамках, а все пульсирует, выбрасываясь в будущее, захватывая прошлое, продолжаясь в настоящем. Dasein «вдвинуто» в этот троичный вихрь в каждое мгновенье своего бытия, и каждое мгновенье меняет архитектонику этого троичного отношения. Этот «троичный вихрь», «вдвигание в него», «выбрасывание в будущее» Хайдеггер определяет как «экстатическое временение»: «Время “является” временем, тем что оно экстатически временится, и единство времени является единством экстатическим»[122].

Время сущностным образом относится к Dasein и составляет его основу. «Dasein не существует „во времени“, а „существует“ как временение самого времени. Временение времени в сущности составляет то, что мы исходя из совсем иного давания значения слова называем „Da-sein“[123].

Хайдеггер отмечает, что его осмысление сути времени, предпринятое им в «Бытии и времени», является попыткой «вопрошать исходя из совершенно иной и одновременно существенной постановки вопроса»[124]. Новизна в хайдеггеровском осмыслении временности заключается в том, что он постигает сущность временности как экстатическую, в отличие от аристотелевского понимания времени как исчисляемой длительности присутствия или отсутствия чего-то. Аристотелевская «исчисленная» природа времени заложила, по мнению Хайдеггера, основы для всей европейской философии в постижении времени, а кантовское определение времени как чистой формы восприятия целиком находится в традиции аристотелевского понимания времени.