Хайноре (СИ)

Скоро она станет женой самого Папы Ромоха, и это куда почетнее даже, чем стать королевой. Но отчего то Лире было грустно. Дорога до Холмов Близ Гри, до севера материка, занимала чуть больше месяца, опять трястись в экипаже, опять мучиться жарой… Лиру утешала лишь мысль о том, что на севере королевства должно быть более холодное лето, от солнца она страшно устала, к тому же приобрела неприятный золотисто-коричневый оттенок на коже, совсем неподобающий для леди.

— Я бы хотела проехаться верхом, — сказала Лира, — Сорка, распорядись, пожалуйста.

— Да, госпожа, — чопорно отозвалась женщина, и постучала в стенку кареты.

Всю дорогу она была ужасно тихой, могильно тихой, и ничего не выражала лицом, только глазами, полными обиды. Когда Лира отказалась брать с собой Келу, Сорку чуть не хватил удар. Алесса говорила, что та даже упала в обморок, так её ранило это решение. А когда женщина узнала на кого заменили её дочь, то и вовсе замолчала. Замкнулась, будто снова пережила смерть сына, не проявляла как прежде ласковость по отношению к своей бывшей подопечной, сделалась холодной и бесчувственной, как старая вдова. И конечно затаила страшную злобу на Альму, это видели все.

Они обе сидели напротив Лиры, готовые в любую минуту исполнить волю госпожи, но никогда не разговаривали друг с другом, даже о погоде. Ведьма не обижалась, Валирейн знала, что задеть эту маленькую жрицу Древних очень непросто, и уж точно её не заденет дурное отношение какой-то служанки. К тому же ведьма сама хорошо знала то, чему научила и Лиру — долг превыше мирских дрязг. Она не возмущалась даже, когда Алесса велела переодеть её в одежды компаньонки, платье, без перьев, без неприлично оголенных плеч, без бус из костей и без разрисованных рук. Сейчас, в простом хлопковом платье, с убранными в одну толстую косу волосами, ведьма походила на обычную крестьянскую девку с юга, смуглую, большеглазую, худую, ничто не выдавало в её простых чертах заморскую ведьму, и это не мало удивляло Лиру. Пожалуй, только взгляд. Взгляд был все тот же, волчий, жёлтый, пронизывающий и глубокий, как бездны Лима.

Карета остановилась, дверцу открыл Биро, молодой гвардеец, один из тех, кто прибыл из столицы, посланный сюда самим королём, чтобы сопровождать Лиру в пути к её будущему супругу.

— Госпожа, позвольте, — Биро подал ей руку, помогая сойти на землю. Малинка приветливо заржала при виде хозяйки.

— Мне отправиться с тобо… с вами, госпожа моя? — Альма выглянула из-за шторки, смерив гвардейца прищуренным взглядом.

— Нет, останься, я хочу одна.

Ведьма кивнула и закрыла дверцу кареты.

Никого ей не хотелось сейчас рядом. Ни угрюмой Сорки, ни загадочной Альмы, никого, кроме Малинки. Молчаливой подружки, которая всегда была ей рада.

Биро помог ей взобраться на лошадь, но не торопился передавать поводья, и Лира требовательно протянула руку. Гвардеец поднял на неё темные, как у Малинки, глаза и покачал головой.

— Прошу прощения, миледи, но здесь не безопасно для прогулок в одиночестве. Дикие звери. Мне велено сопровождать вас.

Валирейн поморщилась, ей вдруг захотелось ударить его по щеке, её вдруг ужасно взбесило все на свете, все, что её окружало, хотя гвардеец был, конечно, ни в чем не виноват, он всего лишь исполняет приказ, как и подобает. Похоже, грядут крови, то-то так мерзко тянет внизу живота и так раздражают даже самые невинные вещи.

— Пройдём немного вперёд, чуть подальше от всех. Пожалуйста.

Биро поглядел на её уставшее лицо, и неохотно кивнул. Подав знак другим своим товарищам, гвардеец отвёл Малинку дальше по тракту. Скрип колёс и переговоры гвардейцев немного затихли, зато переливчатые песни летних птиц напротив зазвучали ярче. Ах, если бы ещё ветерок подул и воздух сделался бы менее жарким… Лира взглянула на своего конвоира — и как только он не спекся в этом своём доспехе?

— Вам не жарко, Биро?

Гвардеец встрепенулся, будто дремал находу.

— Жарковато, миледи.

— Мне вот в шелках ужасно жарко, а уж погляжу на вас и ещё жарче становится.

Биро посмотрел на неё нахмурив густые чёрные брови, и Лира тут же покраснела.

— О боги… я не имела в виду…

Гвардеец спокойно кивнул и снова стал смотреть на дорогу, будто ничего такого не услышал. И верно, что для воина слова? Только девица может засмущаться от столь двусмысленных фраз.

— Вы не похожи на человека из столицы, — заявила Лира, осмелев.

Это она точно знала. Доводилось видеть столичных гвардейцев. Они походили больше на знатных рыцарей, особенно те, что служили при дворе. Впрочем, так оно и было, для королевской гвардии не будут набирать солдат из деревень. Вот и Биро не походил на благородного юношу. Черты лица грубоватые, крупный нос, чёрные волосы, не по моде отросшие, падали на лицо, как конская челка.

— Я и не столичный, правду говорите, миледи, — Биро отвечал вежливо, но неохотно, это тоже выдавало в нем простого человека — неболтлив и недоверчив. — Я с севера. Старая Роща, если вам это о чем-то говорит.

— Вот как. Выходит, Холмы — это ваша родина.

Биро кивнул.

— Выходит.

— Как же вы…