Хайнский цикл. Том 1. Роканнон

И остальные шустрые восторженно забормотали:

— Остаться, остаться…

— День, — решительно сказал тот же шустрый с черной шерстью вокруг мордочки, показывая на дневное светило. — Повелители приходить. Уходить?

— Да, мы бы хотели уйти. Можете вы оказать нам в этом помощь?

— Помощь! — восторженно и жадно вцепился шустрый и в это слово. — Помощь уходить. Повелитель, остаться!

И Роканнон остался, сел и начал смотреть, как у шустрых закипела работа. Все тот же, с черной шерстью вокруг мордочки, свистнул, и вскоре, поглядывая с опаской по сторонам, прискакало еще с десяток его собратьев. Где же в этом с математической точностью распланированном городе-улье они живут? И, судя по всему, у них были не только жилища, но и склады: один из прискакавших держал в маленьких черных ручках белый, очень похожий на яйцо сфероид. Оказалось, что это и в самом деле яичная скорлупа, только используемая как сосуд: все тот же, с кольцом черной шерсти, осторожно взял яйцо и снял с него крышку. Внутри была вязкая прозрачная жидкость. Тот же самый, с кольцом черной шерсти, помазал этой жидкостью ранку на плесе каждого из лежавших без сознания путешественников; после этого шустрые стали приподнимать осторожно голову каждого лежащего, и тот, что держал яйцо, вливал немного вязкой жидкости каждому в рот. К Рахо он не подошел. Между собой шустрые общались при помощи чуть слышного пересвистывания и жестов; впечатление было таково, что не только с чужими, но и друг с другом они трогательно вежливы.

Тот, кто поил парализованных густой жидкостью, подошел к Роканнону и сказал успокаивающе:

— Повелитель, остаться.

— Подождать? Ну, конечно!

— Повелитель… — начал было тот, показывая на тело Рахо, и замолчал.

— Мертвый, — сказал Роканнон.

— Мертвый, мертвый, — жадно ухватилось за это слово коричневое существо. Оно дотронулось до шей шеи, и Роканнон кивнул.

Казалось, что серебристые стены вокруг двора не отражают зной и свет дневного светила, а излучают то и другое сами.

Внезапно Яхан, лежавший возле Роканнона, глубоко вздохнул.

Шустрые сели позади своего вождя полукругом на корточки.

— Могу я узнать твое имя, Маленький Повелитель? — спросил Роканнон.

— Имя, — прошептал тот, а соплеменники его замерли. — Лиу, фииа, гдема — имена. Шустрые — не имя.

Лежавший позади Роканнона Кьо вздохнул, зашевелился, потом приподнялся и сел. — Услышав вздох, Роканнон обернулся, встал и подошел к нему. Маленькие мохнатые существа, внимательные и спокойные, не отрывали от него взгляда своих черных глаз. Почти тут же поднялся Яхан, потом, наконец, Могиен; ему, похоже, досталась особенно большая доза парализующего вещества — сначала, уже очнувшись, он даже руки не мог поднять. Один из шустрых застенчиво объяснил Роканнону жестами, что нужно растереть Могиену руки и ноги. Роканнон сразу же начал их растирать, одновременно рассказывая Могиену, что именно произошло и где они находятся.

— Гобелены… — прошептал Могиен.

— О чем ты? — мягко спросил его Роканнон, думая, что тот еще не пришел в себя окончательно.

— Гобелены, те, что у нас дома… на них крылатые великаны, — по-прежнему шепотом сказал Могиен.

И Роканнон вспомнил, как в Большом Зале Халлана стоял с Хальдре под вытканным изображением золотоволосых воинов, сражающихся с крылатыми фигурами.

Кьо, который, с тех пор как очнулся, не отрывал от шустрых взгляда, протянул руку. Вождь шустрых поскакал к нему и положил свою маленькую четырехпалую черную руку на длинную и худую ладонь Кьо.

— Словолюбы, — тихо сказал фииа. — Словоеды, безымянные, резвые, хорошо помнящие. Вы ведь с давних времен помните многие слова ангья?

— Помнить, — подтвердил вождь шустрых.

Поддерживаемый Роканноном Могиен встал; вид у него был изможденный и мрачный. Он постоял немного у тела Рахо, чье лицо в ярких лучах белого дневного светила стало страшным. Потом приветствовал шустрых и, отвечая на вопрос Роканнона, сказал, что чувствует себя прекрасно.

— Если в стене нет ворот, можно сделать в ней зарубки и на нее взобраться, — заметил Роканнон.

— Свистни коней, Повелитель, — проговорил, пока еще с трудом ворочая языком, Яхан.

Было слишком трудно сформулировать понятным для шустрых образом вопрос о том, не разбудит ли свисток Могиена обитателей куполообразного здания. Но поскольку те, судя по всему, летали только по ночам, путники решили рискнуть. Могиен вытащил из-под плаща маленькую дудочку, висевшую на цепочке у него на шее, дунул в нее, и, хотя Роканнон ничего не услышал, шустрые вздрогнули.

Не прошло и двадцати минут, появилась огромная тень, сделала круг, умчалась к северу и вернулась вскоре со своим товарищем. Оба, работая могучими крыльями, спустились во двор: серый, на котором летал Могиен, и другой, полосатый. Белый не прилетел. Возможно, именно его Роканнон видел на пандусе в душном золотистом сумраке зала, где конь стал пищей для детенышей ангелоподобных существ.

Шустрые очень испугались крылатых коней. Когда Роканнон стал благодарить вождя шустрых и с ним прощаться, тот был явно в панике и почти утратил свойственные его племени мягкость и церемонную вежливость.