Хайвей неисповедимости

Но было уже поздно: мапа охнул, прикрыв рот ладонью, а папа встал и заходил по комнате. Эдос понял, что не учел впечатлительности родителей и постарался их успокоить:

– Все обошлось, мы мгновенно выехали, и ребята сразу схватили эту мразь.

Папа прекратил мерить шагами комнату и задал вопрос Эдосу:

– Надеюсь, что нашему мальчику ничего не угрожает?

– Игорь, я вам это гарантирую, Гошен и сам оказался непрост, он записал сканером нападавшего, и тому не отвертеться от пары десятков лет отсидки, – и, считая, что недостаточно успокоил моих мапу и папу, Эдос поднялся со стула, оправил форму и объявил:

– Я обещаю, что жизнь и здоровье Гошэна под защитой, в любой ситуации, всегда!

Мапа поднялся, обнял нас обоих.

– Мальчики, всегда любите друг друга и никогда не ссорьтесь!

Мы застыли в тройном объятии, и папа вскоре присоединился к нам. А потом вышел из комнаты и вернулся с бутылочкой арманьяка37, которую они с мапой купили двадцать пять лет назад, из-за меня.

– О, дорогой, я тоже считаю, что настала пора, – сказал мапа и быстро сервировал стол хрустальными рюмками. Папа, загадочно улыбнулся и открыл дорогущую бутылку, купленную в день моего «Созидания», и комната наполнилась мягкими ароматами спелой дыни. Арманьяк был разлит по бокалам, отец поднялся, подождал, когда мы все тоже встанем, откашлялся и начал речь.

– С самого утра я чувствовал, что день будет особенным. И я не ошибся. Мы с Игорем счастливы так, как никто на свете, любим друг друга, гордимся Игорешей, который, несмотря на двадцать четыре года, имеет вес ответственного, – папа сделал паузу, посмотрел на мапу, обнял его и продолжил, – но сейчас мы с Игорем стали счастливы вдвойне, у нас теперь два сына! И я горд сказать об этом всему миру. За вас, наши дети, за ваше счастье и любовь!

Мы протянули друг другу руки, раздался звон бокалов, мапа и папа по очереди поцеловали нас с Эдосом, и безумно крепкий напиток потек по нашим венам.

Мапа подложил нам кусочки индейки в тарелку и немедля разлил арманьяк еще раз и продолжил отцовскую речь:

– А я хочу заметить, что мы станем счастливее еще, в десятки раз, когда сможем понянчить внука! Давайте выпьем за продолжение нашего, Эдос, рода и знайте, что если вам потребуется любая помощь, то вы всегда можете рассчитывать на меня и Игоря!

При этих словах ма залился слезами, быстро отпил арманьяк и вышел из комнаты, чтобы успокоиться. Вскоре он вернулся, и мы не спеша прикончили оставшееся содержимое, попрощались, крепко расцеловались и поехали к другим родителям.

Отец Эдоса, как и я, состоял в Клане, и тоже имел дом в пригороде, но далековато, так что во время поездки мы успели принять душ и немного протрезветь. Эдос переоделся в обычную форму полицейского, сказав, что папа полицейский комиссар, не очень одобряет ношение парадки в обычные дни.

Я почти не волновался перед встречей с родителями будущего супруга, хотя один из них был мой старший соклан. Ночная пьянка, утренний опохмел и обеденный арманьяк крепко держали нервы в прекрасном настроении. И под аккомпанемент персонального блондина секретаря мы громко пели песни известного исполнителя Аркаши Северцева, смысл песен которого проникает всегда очень глубоко в любого современного парня.

Вдоволь напевшись, мы подъехали к дому родителей Эдоса. Он не был очень высоким, на этаж ниже моего, но выглядел обстоятельно.

Вокруг территория участка была окружена высоким, черным кованым забором, и, что мне очень понравилось, никаких геноматериалов! Правда садовых деревьев, как у меня на участке у родителей Эдоса не было, зато травяной газон безупречно ровно пострижен.

Когда суперкар подъехал к особняку, нас уже ждали.

Мы вышли из машины, и Эдос напустил официоза:

– Ма, па, разрешите представить моего друга и будущего супруга Игоря Игоревича Родина.

Я коротко поздоровался:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, Игорь, я предлагаю пропустить формальности и общаться по именам, Николай, – перехватил инициативу папа Эдоса.

– Поддерживаю, Игорь. – в рукопожатие Николая чувствовалась уверенность человека, облеченного властью.

– Федос, – протянул ладонь немного пухлый мапа Эдоса, мягкостью и шелковистостью контрастом подчеркивающих сухие мозоли супруга.

– Молодежь, мы накрыли стол во дворе, давайте ужинать, – Николай указал широким жестом на небольшую беседку, стоящую за домом, опутанную листьями какого-то вьющегося растения.

– Что пьем, парни?

– Папа, мы с обеда, от родителей Игоря, – ответил Эдос, – угощали чудесным дынным арманьяком!

– Хороший выбор, требует достойного продолжения, – поцокал языком Николай и обратился к супругу, – Федос, тащи грушевый, устроим семейный банкет!

– Да, милый, сейчас, – ма удалился в дом.

На мангале зашипели на шампурах сочные кусочки баранины и Николай занялся шашлыком, предложив присесть.

– Что же, я рад, рад за сына… он не всегда, раньше, мог правильно справиться с выбором, – пояснил прошлые сложности папа Эдоса, когда мясо оказалось готовым, и он нес шампура на стол— и я вижу, что, на этот раз, он не ошибся в друге.