Читаем Хайвей неисповедимости полностью

А приходится. Ткани гибнут прямо на владельце и не могут привычно сползти и убраться на вешалку. Все придется делать самому. Но снять неживую материю совсем не просто. При этом очень часто люди не обращаются за помощью к профессионально оказывающим услуги фирмам в этой области, а подручными средствами: электроножами или даже осколками стекол, режут материал, вместе со своей кожей, отпиливая пальцы и повреждая конечности, потому что взять в руки острый предмет для обычного человека – это практически стопроцентный поход к авалетотутографу, оплачивать который все, почему-то, хотят за счет единого страхового взноса. И чем больше таких выплат, тем меньше страховой заработок!

Нет, зарплата у меня не колебалась ни разу за последние четыре года, как после института я стал работать по специальности. Денег достаточно, чтобы взять и оплачивать кредиты даже на загородный дом, суперкар и речной ялик, перечисляя половину зарплаты в социум так, как делаю это я все четыре года трудовой деятельности, почти двенадцать месяцев из которых заслуженно являюсь «Ответственным».

И мне, не жалко выплат, которые уходят на поправку здоровья несчастным потерпевшим, ведь не они виноваты, что генная ткань умерла прямо на теле, и любому человеку неприятно ходить с прильнувшим к ноге или руке трупом ткани. Жалко другого: зачем общество тратит огромный потенциал, развивая хрень из геноткани?

Поэтому я легко закрываю такие дела, отправляя трупы вещей на экспертизу в СЭС. По всем случаям из СЭС здорово мучают производителя, сапожника или портного, выдавая заключение пострадавшим, но, все-равно, никто не останавливает производство этой дряни. Хотя очевидно, люди банально не помнят десятилетиями дат «рождения» геновещей и пропускают полагающиеся для «омолажения» геноматериалов процедуры.

У меня у самого был в детстве такой случай – мапа24 на день семилетия преподнес сюрприз: генетически сотканные перчатки! Их дороговизна компенсировалась тем, что они росли вместе со мной и покупать других перчаток не надо.  Я тогда был героем всей школы. Генотканной одежды больше не было ни у кого, даже директор школы не ходил в генетических моделях. А у меня, мальчишки первого года обучения, на руках были мягкие и теплые, пушистые, гладенькие перчатки!

Родителей при покупке предупредили, что первый цикл службы – сотня одеваний, и что после этого надо обязательно отнести их на прокачку в ателье. Несколько первых лет мапа делал это сам, а позже, в старших классах, напоминал мне, чтобы я вовремя ходил к портному.

Но ведь мы люди, нам свойственно забывать, мы не компьютеры! Поэтому, однажды, и я забыл. Неомоложенная геноткань умерла прямо на руке, когда я шел по улице. До сих пор помню это ощущение: когда живые и родные перчатки вдруг стали холодными и страшными, резко обхватив мои пальцы. Внешний вид ткани пугал. Она сморщилась, стала шелушиться, цвет из яркого превратился в блеклый. Я помню, как со мной случилась истерика, мне до сих пор стыдно за этот случай.

Я, почти уже взрослый парень, никак не мог с собой совладать. Я вытянул руки вперед подальше и побежал домой. Трупы перчаток, обхватившие пальцы, казалось, сейчас вцепятся в меня и начнут душить, как в той страшилке, которую рассказывали в детстве.

Когда я прибежал домой, мапа не сразу понял, что случилось, а когда до него дошло, то мой визг передался ему, и мы вместе сначала бегали по квартире, а потом намочили трупы водой и безуспешно пытались снять их, до тех пор, пока мапа не позвонил папе, и тот не догадался сообщить в СЭС, откуда нам быстро прислали мастера по удалению, как они это называют, «увядшей генетики».

Я помню, как пришел высокий, добрый дядя – страховой агент, и после этого мы прошли семейный сеанс авалетутографа, залечив, потраченные из-за этой мертвечины, живые нервные клетки.

С тех пор я предпочитаю старые способы выбора одежды и обуви и выращиваю только натуральные растения, такие, как деревья из роз и шиповника, и не трачу деньги по-дурацки, например, на металлические оградки с вплетенными генами распускающихся цветов, которые висят у соседей.

И я делаю это не потому, что мне жалко омолаживающих трат на генный забор, как говорят некоторые, выбрасывая деньги на ветер, а потому, что живая цветущая изгородь все равно смотрится роскошнее дранной генетики.

Экран моего окна компьютера поменял изображение с обзора загорающих на пляжах Южной Америки на секретаря-помощника, молодого симпатичного блондина, который обратился официальным тоном, прямо указывающим на то, что вызов поступил по работе.

– Игорь Игоревич, разрешите вас побеспокоить?

Я, продолжая лежать на массажном диване, повернул к помощнику голову.

– Да, Игореша, говори, – так ко мне обращались мапа и папа. Ну и, конечно, «Игорешу» я ввел в настройках программы-секретаря, как слово поощрение, и сейчас вознаграждаю искусственный интеллект за уважительное отношение.

– Игорь Игоревич, пришел вызов по автомобильной аварии.

«Чего?» – это я не сказал, а подумал, не хватало еще демонстрировать вслух свою некомпетентность.

Перейти на страницу:

Похожие книги