Хакер

— Знак такой дорожный на обложке — «Въезд запрещен». На диске — 56-разрядные ключи.

— Лобстер, ты можешь хоть что-нибудь по-русски объяснить? — рассердился Никотиныч.

— Я и так по-русски, — вздохнул Лобстер. Дал же Бог напарничка! — 56-разрядный стандарт используется в банках… с вареньем. Варенье будем кушать, понял?

— Теперь понял. Да, «чайник» я, Лобстер, извини, — сказал Никотиныч.

Лобстер положил трубку, подошел к плите, поднял крышку со сковороды. Шницелей не хотелось. Он вспомнил про конверт в кармане куртки, про вчерашний разговор с матерью… Вернулся с кистью винограда в кабинет.

Лобстер сел на пол перед секретером, где мать хранила документы, выдвинул ящик, стал перебирать бумаги. Ага, вот оно! Свидетельство о смерти Ипатьевой Анны Григорьевны такого-то года рождения. Бабушка умерла двенадцать лет назад. Он еще помнил тепло ее морщинистых рук, шелковый абажур с кистями в комнате, оладьи со сметаной, катанье с ледяной горки на портфелях во дворе. Он обморозил пальцы, потому что потерял варежки в школе, и бабушка ласково дула на них, приговаривая: «У кошки боли, у собаки боли, а у Олежки заживи!» Сами собой пальцы не зажили, и бабушка повела его к хирургу, который срезал омертвевшую кожу.

Он жил тогда у нее — матери было некогда заниматься сыном, после ухода отца она пыталась наладить личную жизнь. Напольные часы, которые стоят сейчас в кабинете, били пять раз, и они садились обедать за большой кухонный стол с массивными резными ножками — так было заведено в доме со старых времен — ровно в пять. А после обеда он за пятнадцать минут делал домашние задания и высыпал на пол детали конструкторов. Конструкторов у него было много, разных. Он смешивал детали от разных наборов в кучу и всегда собирал то, что не было изображено на картинках в инструкции. Сам придумывал монстров и космические корабли. Злился, что детали не подходят друг к другу. В десять лет бабушка купила ему первую игровую приставку…

Потом мать вдруг опомнилась, забрала его к себе. К тому времени она отказалась от идеи создать новую семью, найти ему достойного «папашу». Она серьезно занялась бизнесом. Он уже был достаточно взрослым и дичился ее. Мать пыталась дать ему то, что он недополучил в раннем детстве, хотела привязать к себе сына. В конце концов, он убежал из-под ее чрезмерной опеки. Рано почувствовал самостоятельность, сконструировал свое будущее сам, без чужих инструкций… Кроме напольных часов в наследство от бабушки им досталось столовое серебро. Он помнил: две большие, обитые черным бархатом коробки с серебром стояли в буфете, бабушка доставала их, перебирала вилки, ложки и ножи, приговаривая: «Женишься на девице без приданого, будет чем пустую кашу есть». А квартиру бабушкину после смерти разменяли…

Лобстер сунул свидетельство в карман, задвинул ящик. Пора было ехать.

В Интернет-кафе в этот час было малолюдно, но киберпанк Гоша — рано поседевший мужик с небольшим красно-желтым ирокезом на голове — уже тусовался среди молодежи — учил жизни. Лобстер подошел к нему:

— Можно тебя на минутку?

Они отошли в сторону.

— Ты Белку знаешь, которая в нашем чате сидит?

— Знаю, — криво усмехнулся Гоша.

«Чему усмехается? Она с ним тоже спала? Конечно, спала, а как иначе!» — неприязненно подумал Лобстер.

— Может, ты другую знаешь? Их тут много, как в лесу. — Лобстер стал описывать внешность девушки, но Гоша его перебил:

— Сказал — знаю! Что, кинули тебя? Вот, Лобстрюша, была бы шея — топор найдется. Если адрес надо, не дам! Сам понимаешь — информация огласке не подлежит.

— Позарез нужно! Она у меня шестьсот баксов стырила! — соврал Лобстер.

— Всего-то! Я думал — честь украла. — У киберпанка явно было шутливое настроение. — Ты проститутке сколько за сеанс платишь? А у нас не проститутки — девушки хорошие.

— Если не скажешь, я в милицию пойду! — предупредил Лобстер. Гоша посерьезнел.

— К ментам ты не пойдешь — сам виноват. Ладно, Слободчикова Маша. Адрес по справочной узнаешь. Только учти — я тебе ничего не говорил. Знаешь, сколько баб этим делом промышляет? Целая мафия!

— Устроили из Интернета притон! — вздохнул Лобстер.

— За что боролись, на то и напоролись. Лично я в стране сексуальную революцию не делал, — насмешливо ответил киберпанк.

Фамилия — это уже хорошо. Лобстер протянул Гоше купюру и сел к свободному терминалу. Он надеялся, что Белка уже объявилась в чате.

Бегая по строкам чата в поисках Белки, Лобстер прислушивался к разговорам за спиной.. Удивлялся тому, что некоторых слов из разговоров «юных компьютерных гениев» понять не может. Перестав общаться с юзерами, окунувшись в работу над взломными программами, он отстал от жизни. И прошло-то всего два года! Сленг менялся, как хамелеон. Все правильно: компьютерные технологии развиваются с космической скоростью, машины устаревают, не успев появиться на рынке, а вместе с ними развивается и устаревает хакерский язык. Непосвященному тать не надо, а посвященный поймет. Главное — солидная языковая база, а она-то у Лобстера была. Потусуется немного и въедет!