Хакер

На вид Никотинычу было лет сорок. Сколько на самом деле, Лобстер не знал — его такие вещи не интересовали. Никотиныч был большим, громоздким, неуклюжим. Мясистый нос, выпирающие, как у хомяка, щеки, высокий лоб с большими залысинами. Никотиныч носил старомодные очки, одевался неряшливо, но при этом старался следовать моде. Он любил жестикулировать и часто, размахивая руками, задевал о предметы — мелкие ронял, о крупные ранился. Вот и сейчас на полу валялись осколки чашки. Интересно, с кем это он тут болтал? Лобстер бывал у Никотиныча часто, но ни разу не видел гостей. Себя он гостем давно не считал. Они были деловыми партнерами и уже почти год работали вместе над одним проектом. Жил Никотиныч в панельной девятиэтажке, в самой обыкновенной однокомнатной квартире, по, в отличие от Лобстера, в своей.

— Веник где? Я уберу! — крикнул Лобстер.

— Чашку? Да не надо, я сам! — отозвался с кухни Никотиныч.

— Ага, не надо! Еще наступим нечаянно. — Лобстер нашел веник с совком в туалете рядом с унитазом. Замел осколки, выкинул их в мусорное ведро. Лобстер терпеть не мог беспорядка в чужих квартирах. Всякая вещь, лежащая не на своем месте, резала глаз. Зато в своем доме мог не заметить дискету в мыльнице.

В комнате кроме раскуроченных системных блоков, которые стояли повсюду: на подоконнике, на полу, на обеденном столе, на стуле и даже на застеленной покрывалом кровати. Встроенный шкаф-купе с зеркальными дверями занимал почти треть пространства. В шкафу у Никотиныча было рабочее место — узкий столик с выдвижной доской для «клавы». На полу урчал навороченный «Пентиум» — рабочая станция. Никотиныч был специалистом по «железу», зато в программах — софтах — совершенный «чайник» и лопух. Это мнение сложилось у Лобстера за год совместной работы.

Никотиныч на кухне разделывал горбушу горячего копчения.

— Ах, хороша рыбка! — приговаривал он, вытаскивая из нежной розовой мякоти кости. — Сейчас мы ее с пивком да с бутерами!..

— Я не знал, что ты гурман. — Лобстер уселся на табурет, как воробей на жердочку — поставил ноги на перекладину, соединяющую ножки, уперся руками в сиденье.

— Ну так знай. Ты чего такой грустный? — покосился на него Никотиныч.

— Да так. — Лобстер вздохнул. По дороге до «Сходненской» он выпил вторую бутылку пива, и сейчас в голове гулял легкий хмель, хотелось поплакаться в жилетку и выпить еще. — Девушка от меня сбежала. Невеста.

— Симпатичная? — Никотиныч вытер руки о полотенце и полез в холодильник за майонезом.

— А то! — Лобстер подумал, что за целый год Никотиныч ни разу не обмолвился о своих романах с женщинами. Была ли у него когда-нибудь семья? К сорока годам мог бы под суетиться, род продолжить, детишек настругать. И ни одной фотографии во всей квартире! «А может, он пидор? — подумал Лобстер, глядя на толстую спину приятеля. — Да нет, не похоже. Не те замашки».

— Ну все. В комнату пойдем или на кухне? — Никотиныч открутил кран с холодной водой и стал тщательно мыть руки.

— Лучше в комнату, — сказал Лобстер.

— Тогда слезай, будем на табуретке есть. Стол занят. Работой завалили. — Никотиныч застелил табурет полотенцем, составил на него бутылки, тарелку с рыбой, бокалы. — Правильно, в любой мастерской с них вдвое против моего возьмут. Все на халяву норовят. Неси!

Лобстер бережно взял табурет, понес его в комнату.

Никотиныч снял с кровати компьютер, поставил его на пол рядом. Разлил пиво по бокалам.

— Ну ладно, не грусти, Олег. — Он ободряюще подтолкнул Лобстера плечом. — Найдешь себе еще невесту. Сколько тебе сейчас — двадцать два?

— Двадцать три.

— Ну, какие наши годы! — улыбнулся Никотиныч. — Вся жизнь впереди!

— Такую не найду. Такая — одна! — покачал головой Лобстер.

— Будем, — Никотиныч отхлебнул пиво. — Я покурю?

— Кури. — Вообще-то Лобстер не любил запаха сигарет. От дыма у него начинала болеть голова.

— Давай ей кости перемоем, сразу легче станет. Закон психологии. — Никотиныч любил ввернуть что-нибудь эдакое про психологические законы, сублимацию и условный рефлекс, хотя по образованию был химиком.

— Нет, не хочу! — Лобстеру расхотелось плакаться в жилетку — он разозлился. — Я на нее столько времени и бабок убил! А она свалила, гнида!

— Во, правильно, гнида! Так ее! — ободрил Никотиныч. — Как зовут твою гниду?

— Миранда. — Лобстер залпом осушил бокал, подцепил вилкой кусок рыбы побольше.

— Миранда — это у Шекспира, — заметил Никотиныч. — Американка, что ли? Или англичанка?

— Скоро будет, — сказал Лобстер. — Выйдет замуж за старого английского пердуна и будет. Вообще-то ее Юлей зовут. А Миранда — это у нее ник в Интернете.

— Юлей? — Никотиныч снял очки, часто заморгал, будто в глаза ему попала пыль.

— Ты ее знаешь?

— Нет, откуда? — покачал головой Никотиныч. — Знаешь, что тебе сейчас нужно?

— Знаю. Насосаться пивом, а утром встать и сесть за работу.

— Нет, после пива ты точно не встанешь, — возразил Никотиныч. — Сходи-ка лучше в «кроватку» <Чат для знакомств в Интернете>, сними себе девочку. Первый раз, что ли? Встретитесь, расслабитесь. И забудешь свою Миранду.

— Никотиныч, хватит меня лечить! — разозлился Лобстер.