Хакер Астарты

Рациональность расползается сама по себе как плющ, который цепляется за все, тянется в любую влажную расщелину и зеленеет из нее среди безжизненных камней. От Астарты побеги рациональности дотянулись до ее блудниц. Они все меньше подарков отдавали жрецам и храму, все больше утаивали и оставляли себе — разум побеждал суеверие, оргии и вакханалии сменялись товарообменом и здравым смыслом, восторг — комфортом. От воровства своих работниц хозяйка не оказывалась в убытке. Чем разумнее все устроится на земле, тем больше она даст плодов, и каждое новое поколение делалось разумнее предыдущего.

Всегда брюхатая, Астарта едва успевает родить, как становится брюхатой снова, и этому нет конца. Сколько ни приносят ей жертв, она не может остановиться. Опроставшись тучным потомством, опять таскает новое брюхо и недоступна чувству предела. Не может она сказать своим жрецам: все, наплодила достаточно, земля полна и больше не надо. Нет у нее таких слов. Правдой и неправдой заполучив семя, лелеет его, нагуливает жир, наливается впрок. Если растение погибает от избытка воды или солнца, если зверь погибает от лишнего веса, то Астарте предел не положен. Это ее природа».

37

Что-то для меня сместилось в тексте. Ну никак это не было похоже на фашизм. Да, Локтев нападал на рациональность, и, конечно, рациональность нужно защищать так же, как нужно защищать политические свободы, права личности, чувство собственного достоинства и что там еще. У меня вроде бы нет на этот счет сомнений. Если ее не защищать, сначала придут тихие, с неземным восторгом в глазах мистики, потом ушлые и умные практичные люди, которым что перекреститься, что лобызать землю, что застыть в позе лотоса — один черт, а потом придет фашизм, который, конечно, будет называться как-нибудь иначе. Может быть, он уже пришел. Я — за рациональность. Но почему-то все, что я в жизни люблю, противоречит ей. Жертвенность, бескорыстие, доверчивость, чувство достоинства, ну, в общем, все. Даже игривость. И я чувствую, что, пытаясь понять причину этого, иду по дороге, по которой уже прошел Локтев. Мне остается только не упустить его следы.

«Овечка, подпрыгивая на связанных передних ногах, подволакивала задние. Видимо, потому ее и выбрали для жертвы, что охромела. Мягкие губы закапывались в листву и желуди, выискивая под ними зеленую травку. Когда копытце раскапывало особенно свежий зеленый островок и овца впивалась в него, сын Д-на и на своих губах чувствовал вкус трилистника.

Жить ей оставалось мало: служка храма под присмотром жреца полоснет мечом, подвесит над алтарем, и ее тут же облепят тучи мух. В глубине храма жрец и старуха в зеленом балахоне изгоняли злых духов из лежащего юноши. Они взмахивали веточками и бормотали заклинания. Записали их на языке, на котором давно уже не говорили, языке города Ниневии, исчезнувшего с лица земли…»