Хакеры 3. Эндшпиль

Тогда почему ее не использовали сразу после того, как началась эпидемия?! Ведь Игната они встретили в две тысячи восьмом году, а вирус проявил себя только в две тысячи двенадцатом?!

Нет. Лекс потряс головой. Хватит с него ребусов и головоломок.

— Вы встречали людей после того, как сбежали из армии? — спросил он.

— Да, сэр, — ответил Фил, шмыгая носом. — Несколько раз. Однажды это были такие же дезертиры, как и мы, уносили ноги. Потом — гражданские.

— Что рассказывали?

— Что война кончилась. Прилетели люди из ООН, в Солт-Лейк-Сити наводят порядок, нашли средство против вируса…

— Но почему тогда вы поехали на север, а не в Солт-Лейк?! — вопросительно поднял брови Андерс.

— Мы не поверили. Эти люди, сэр, они сами не верили, потому что такое… Такого просто не может быть. Еще они говорили, что там один из главных русский, у него еще фамилия такая… Галь… Гомлефф? Гумлёфф? Папаша учил нас, что русским нечего делать на американской земле и помощи от них не жди.

— А мы ведь тоже русские, — не удержавшись, мстительно произнес Лекс.

Фил замер с отвисшей челюстью. Наверное, подумал, что злые комми сейчас выведут их за бензозаправку и расстреляют. Только выпьют немного vodka и сыграют на balalaika.

— Отбой тревоги, не пачкайте штаны! — расхохотался Андерс. — Мы в самом деле русские, но ничего плохого делать вам не станем. Даже если попросите.

— Спасибо, сэр, — пробормотал Джонни. Фил тоже захлопнул пасть.

— Если мы вас отпустим, что вы будете делать дальше?

— Я… Я не знаю, сэр… — Фил вновь оглянулся на брата.

— Мы можем поехать с вами, сэр, — неожиданно сказал тот. — На юге все еще опасно. Вы только что остановили нашу машину, а вас могут точно так же остановить другие. Те же дезертиры или просто бандиты, их еще достаточно. Я так понимаю, что ООН контролирует только Солт-Лейк-Сити и небольшую территорию вокруг. Пока они наведут порядок на всех зараженных территориях, пройдет очень много времени. К тому же этот порядок нужен далеко не всем.

— Разумно рассуждаешь, Джонни, — заметил Лекс.

— Спасибо, сэр! Вы же потом замолвите за нас словечко?

Похоже, этот генерал Макриди был довольно толковый военачальник. Вон как натаскали этих увальней… Хотя они в итоге все равно слиняли.

Доверять им в принципе можно, и два ствола не лишние.

— Замолвим, — сказал Лекс. Андерс кивнул, как бы визируя его слова, и добавил:

— Раз уж вы не дали нам поспать, давайте хотя бы перекусим.

…Пикап ехал по своим же следам, еще заметным в усыпавшем шоссе песке.

За рулем сидел Фил, рядом с ним — Лиска и Лекс.

Андерс и Джонни разместились в кузове. Братцам вернули их автоматы, довольно потасканные «калашниковы» Выехали рано утром, поэтому Лиска дремала, привалившись к Лексову плечу, да и двое под тентом тоже небось дрыхли.

Пикап мягко шел вперед, а Фил рассказывал, как папаша учил его водить комбайн.

Как и думал Лекс, братцы были с фермы. Точнее, с двух ферм, которыми владели родные братья, их отцы. О судьбе папаш Фил умолчал — видимо, ничего хорошего с ними не случилось… Зато много рассказывал о генерале Макриди, который и в самом деле был толковым военачальником, хотя и явно со сдвигом. Жестокий и прямолинейный человек, из разрозненных отрядов он сумел создать настоящую армию с тяжелым вооружением. Захватывал все большую и большую территорию, увеличивал численность личного состава, безжалостно расправлялся с теми, кто не хотел жить под его дланью, одновременно заботясь о тех, кто присягал на верность.

Единственным противником Макриди являлся уже упомянутый Мастер. Бывший сенатор, о котором ходили самые разнообразные слухи, осел в Солт-Лейк-Сити и пытался устроить там патриархальное общество а-ля «американский Юг». С рабами и всеми прочими атрибутами. Мастер таких аппетитов, как Макриди, не имел, но и своего уступать не собирался. Итогом стала затяжная война, которая закончилась вроде бы победой Мастера. Но, если следовать рассказу Фила про ооновцев и некоего русского в Солт-Лейк, Мастер тоже проиграл.

«Приедем — разберемся», — решил Лекс. А русский-то, русский… Фамилия знакомая.

— Как, ты там говорил, фамилия этого русского? — спросил он.

— Гумлёфф, кажется, — ответил Фил, вертя баранку. На ветровом стекле покачивались пушистые игральные кости.

— Может, Гумилев?

— Может, и Гумилев, — согласился Фил. — У русских трудные фамилии. Я помню только писателя Набокофф.

Последняя фраза Лекса удивила, потому что он не особо представлял себе Фила с «Защитой Лужина» или даже «Лолитой» в руках. Но тут же его мысли переметнулись к Гумилеву. Он знал лишь одного Гумилева — кроме покойного поэта и ученого, естественно. Андрея Львовича.