Хакеры (takedown)

Очевидно, Пенго решат, что терять ему нечего, и мог позволить себе определенную наглость. Он здесь находился в качестве свидетеля и не больше. Следствие по его собственному делу близилось к концу, и все говорило о том, что он останется чистым, а обвинения против него будут сняты. Кроме того, он был счастлив устроить для своей компании бесплатный цирк. С одной из приехавших, девушкой с выкрашенными в фиолетовый цвет волосами, у него начинался роман. В стране, где такое значение придается законам и приказам, независимое поведение на суде несло в себе извращенное очарование: выглядеть человеком, который не боится высказывать свои взгляды.

Выросшие в Западной Германии Кольхаас, судья Шпиллер, даже достаточно консервативный адвокат Пенго могли видеть в Пенго продукт той беспорядочной и лихорадочной обстановки, что царила в Западном Берлине. Точно так же они могли объяснить его поведение, сказав, что он принадлежит к поколению, которое сумело избавиться от комплекса вины за прошлое Германии. Если послевоенные немцы ненавидели нацистов, а их дети ненавидели русских, то поколению Пенго было наплевать и на тех, и на этих.

Пенго подробно рассказал о своей первой встрече с Хагбардом на собрании «Хаоса» в конце 1985 года: «Для Хагбарда хакинг был вещью, связанной с политикой. Он верил, что каждому человеку раз в жизни дается шанс повлиять на судьбы мира, и, владея техникой хакинга, такой шанс нельзя упускать». Пенго рассказал о том, как формировалась идея торговать с русскими, о своей поездке в Восточный Берлин с Питером Карпом и о знакомстве с Сергеем. «Потом мы отправились в ресторан и говорили о Боге и о мире».

После этой поездки Пенго ждал от Сергея ответа. К его великому разочарованию, ответа не последовало, и к началу 1987 года участие Пенго в операции сошло на нет. Карл продолжал наведываться в Восточный Берлин «на чашечку кофе» и выпрашивал у Пенго исходный код, но Пенго не мог его достать. «Во всей этой истории было больше очковтирательства, чем дела», – сказал Пенго. Постепенно Карл перестал ему звонить. К лету Пенго прекратил общение с Добом, а с Гессом он никогда не был близко знаком. Хагбард, по словам Пенго. вконец свихнулся, говорил только о заговорах и начал видеть галлюцинации на религиозные темы. Однажды они вместе ехали на поезде и на скорости в 180 километров в час Хагбард захотел открыть двери и выпрыгнуть.

По словам Пенго, он решил обратиться к властям не потому, что его замучила совесть, а просто потому, что необходимо было найти способ как-то выпутаться из этой истории.

В суде Пенго пришлось впервые почти за два года встретиться с Карпом и Добом, которые некогда были его друзьями. Обвиняемые насупившись сидели рядом со своими адвокатами. Доб не шевелился и только изредка начинал играть со своей бородой. Судья перешел к хакерской карьере Пенго.

– Где находились компьютеры, к которым вы получали несанкционированный доступ?

– Я взламывал компьютеры по всему миру.

– Каким компаниям принадлежали эти компьютеры?

– Не знаю. Компьютеры мне не сообщали, чьи они.

– Делились ли вы с другими полученными паролями? – Нет. Свои пароли я всегда держал для себя.

– Сколько у вас было паролей?

Пенго задумался.

– В течение всей моей хакерской деятельности? Пятьдесят. Может, сто.

Потом Пенго решил рассказать суду о книгах, вдохновивших его на рискованное предприятие, понятное только посвященным. Он упомянул «Оседлавшего ударную волну» Джона Браннера и «Невроманта» Вильяма Гибсона и их киберпанковских антигероев.

– Люди в этих книгах зарабатывали большие деньги? – спросил судья, явно не разобравшись в том, что пытался объяснить Пенго. Друзья Пенго в последних рядах захихикали. – Для меня главным было приключение, риск, внезапно оказаться героем фильма.

Наступила очередь вопросов о программе Securepack, которую Пенго украл с компьютера Digital в Сингапуре. Представитель. компании уже дал показания, сообщив, что определить рыночную цену этой программы сложно, поскольку она предназначалась для внутреннего пользования в компании Digital, но разработка программы обошлась в 375000 долларов. Компания прислала своего юриста из мюнхенского представительства Digital. Женщина-юрист присутствовала на слушании дела с самого начала. Особенно ее интересовали показания Пенго.

Судьи оказались в затруднении, когда стали выяснять, не копировал ли Пенго это программное обеспечение дважды – сначала в конце 1986 года и затем спустя пару месяцев. Дело в том, что компьютер фиксировал время, когда с программой работали последний раз, но не время копирования, и обнаруженная в восстановленном Rainbow программа защиты Securepack сохранила следы того, что в феврале 1987 года Пенго заглядывал в программу последний раз, и больше ничего. Но Пенго не собирался объяснять это судьям. – Вы копировали Securepack дважды? – спросил судья. Как и Доб, Пенго легко раздражался, когда речь заходила о вещах для него очевидных.

– Да зачем бы мне дважды копировать ее из Сингапура, когда у меня в Берлине была полная версия?