Халява для раззявы

Тут Филимон Аркадьевич поймал себя на том, что проходит по тому же коридору в четвертый раз за пять минут.

– Заблудился? Мамочка! Заблудился?! – проговорил он вслух.

Филимон Аркадьевич совершенно не знал, в какую сторону ему идти. Не знал и все-тут. Он заметался по закоулкам, коридорчикам и тупичкам флигеля. Ему всюду мерещились буйнопомешанный и маньяки, скрывающиеся в кладовых, за дверями, поджидающие его с ножами и веревками-удавками. В голове завертелись картинки одна ужаснее другой, припомнились все виденные триллеры про ненормальных.

– Караул! Помогите! Люди! – заорал он, не выдержав напряжения, во всю мощь своей глотки.

Ближайшая к нему дверь отворилась, и на пороге появились удивленный Макс и Гамлет Иванович.

– Что случилось?! – в один голос произнесли они.

Лоховский покраснел, он готов был провалиться сквозь землю от стыда. Он что-то невнятно промямлил в свое оправдание.

В кабинете раздался звонок и Гамлет Иванович поднял трубку.

– ты чего, с катушек съехал? – злым шепотом произнес Максим. – Я уже у него про музей и журналы спрашивал, а ты?… Лучше бы я один пошел, с тобой только проблемы…

Максим не успел продолжить, так как на пороге снова появился Гамлет Иванович:

– Извините, у меня пациент срочный. Давайте я вас пока в музей провожу, а поговорим мы минут через двадцать-тридцать. Заодно весь наш комплекс покажу и расскажу о методике.

Музей располагался в другом конце флигеля, Это была огромная комната, с портретами здоровенного бородатого мужика (Гамлет Иванович своей бородой смахивал на своего великого коллегу), книгами господина Фрейдюнгова, цитатами из его работ, мини-макетами и прочей ерундой, традиционной для таких мемориальных помещений.

– Постой, у дверей, – приказал Максим, – а я тут пошурую. Свистнешь, если что.

Филимон безропотно встал у дверей, готовый в любую минут подать сигнал. Вот только свистеть Филимон Аркадьевич не умел, как-то в детстве не пришлось, а потом учиться этому вроде было без надобности. Лоховский попытался было свистнуть для тренировки, но вместо громкого и боевого «фьють», получалось какое-то едва слышное гадючье шипение «фшшшш». Упражнение настолько увлекло Лоховского что он не заметил как в коридоре появился главврач. К Максиму в комнату возвращаться было поздно. Но делать что-то было надо. Филимон Аркадьевич, глядя прямо в лицо Гамлету Ивановичу, заголосил первое, что пришло ему в голову, любимейшую вещь из репертуара совей тещи: «М-меня не л-юююбишь ты, так что жжжж!»

В музей что-то упало на пол, раздались быстрые шаги Максима.

– Ты что, сду… – тотчас же оборвал он себя, заметив приближающегося Гамлета.

Гамлет Иванович профессионально-пытливым глазом всматривался в лицо Лоховского. Он отозвал в сторону Максима и спросил:

– Вам не кажется, что ваш приятель странно ведет себя? У него какая-то неадекватная реакция на самые простые вещи? Вам надо его специалисту показать.

– Ничего, доктор, не беспокойтесь. Просто он в любительском театре играет, сейчас роль для «Палаты номер шесть» репетирует. В образ так сказать входит.

– В образ, так в образ… Пойдемте я вас окрестности покажу.

Максим, Филимон и доктор Гамлет вышли во двор.

– Ну что? Нашел? – едва шевеля губами, спросил Филимон Аркадьевич?

– Нет, запел ты не вовремя. – точно так же ответил ему Максим. – Я уже почти добрался до журнала… Как бы нам здесь остаться, ладно придумаем что-нибудь. Я на всякий случай, там окошко приоткрыл.

Гамлет Иванович с упоением рассказывал о тракторной мастерской, свиноферме, показывал довольно комфортабельные палаты, зимний сад. Больные, вернее пациенты, так и только так, были очень похожи на нормальных людей. Каждый был занят своим делом. И только одно отличало их от тех, кто находился там, за забором… На появление новых людей они совершенно никак не реагировали, замечая только доктора. Экскурсия подходила к концу.

Возвратившись в кабинет к главврачу, Максим спросил:

– Гамлет Иванович, мне заказали серию статей о вас и вашем учреждении, хотелось бы пообщаться с б… пациентами, пожить их жизнью. Так сказать, взгляд изнутри, дня два… Если хотите можем оформить это так, будто мы пациенты.

Гамлет Иванович протестующе закачал головой:

– Что вы, что вы! Это нарушение вех должностных инструкций…

– Гамлет Иванович, вы ведь сами жаловались на недостаточное выделение средств из местного бюджета. Вам нужны вливания на федеральном уровне… В конце концов о вас и этой методике должен узнать весь мир. Вы только представьте, как после моих репортажей с вами свяжутся ученые всего мира, деньги потекут сюда рекой, вы продолжите исследования… А Нобелевская? Вам гарантирована Нобелевская. Они ведь про вас ничего не знают, если бы знали, давно вручили… Тем более, что мы можем отметить празднование в вашем учреждении этой даты. Наверняка у вас заготовлена программа.

– Ага, праздничный ужин, концерт, фейерверк, – машинально ответил доктор.

– Тем более. Это наверняка будет иметь потрясающий лечебный эффект, вряд ли есть прецеденты…

Максим умел убеждать.