Халид его пленница (СИ)

– Я тебя выебу за такое, - предупреждаю, крепче сжимая руль. Девушка расстегивает мои брюки, крепко сжимая мой член. Ведёт по длине, а после замирает. – Поняла, Ада? Выебу, что ноги не сведешь. Мы на дороге, а ты творишь такое. Пока смерть не разлучит – не наш вариант. 

– Знаю. Я просто… Хочу. А ты делай с этим, что можешь.

Сука.

Зараза ядовитая.

Пробралась в кровь и мозги, всё вытеснила. И никаких мыслей не остаётся, когда она подносит свою ладонь к губам. Проводит языком, добавляя смазки. А после повторяет маневр.

Дрочит мне, пока машина гонит свыше ста. Яйца от такого поджимаются, простреливает, когда Ада задевает их пальцами. Наклоняется ко мне, ведёт медленно.

Сука редкостная. 

Моя. 

– Стяни с себя шмотки, - отдаю приказ, дико хочется прикрыть глаза. – Когда остановимся, сразу опустишься на мой член. Поняла? 

– Да.

Ада даже не спорит, прикусывая губу. Стягивает свободной рукой белье, не переставая надрачивать мне. Заводит, заставляет ток бить по нутру. И с рычанием притянуть к себе, ударив по тормозам.

Похуй, если охрана не успела. Потом выгребет. Сейчас очередь колючки получать за всё. Ада оказывается сверху, сразу толкаюсь в неё. До хриплого стона, одного на двоих. 

– Блядь, - сжимаю зубы на тонкой шее, поверх шрама. Нужно больше моих следов, чтобы никогда не сошли. – Дрянь маленькая. Моя. 

– Твоя, да. Я не… - цепляется ладонями за меня, сама насаживается. Дико, быстро, пока вся кровь стекает к члену. – Так хочу тебя рядом. Никуда не отпускать. Никогда. Не приедешь – найду другого. 

– Уже угрожала. 

Сжимаю кожу на беёдрах, грубо впиваюсь пальцами. Оставлю синяки, миллионы разводов. Чтобы до моего возвращения не зажили, никуда не делись. И все знали, что Ада занята.

Мне принадлежит. 

Вколачиваюсь в тело, так жарко и узко. Так разрывает похотью, которой никогда не испытывал. Слишком много претензий к этой девчонке, чтобы за раз высказать.

– Если изменишь – я плакать не буду. 

– Мне моё хозяйство дорого, - усмехаюсь в пухлые губы, толкаюсь жестче. Насаживаю девушку, задаю бешеный ритм. – И жена тоже. Раз и навсегда, колючка. На с двоих касается. 

– Будешь долго ехать… 

– Приеду и вытрахаю всё дурь.

Ада вскрикивает, когда опускаю ладонь на задницу. Ещё и ещё, чувствуя, как кожа девушки начинает гореть. Мну мягкую плоть, толкаюсь. Терзаю её губы, до металлического привкуса.

А колючка отвечает этим же. Царпапает мою шею, сжимает лицо. Кажется, остаются саднящие полосы на щеках, но так плевать. Подохну, а её не оставлю. 

– Хал… - выдыхает хрипло, охрененно сжимается на мне. Дрожит, вибрирует вокруг члена, заставляя кончить намного быстрее запланированного. Ближайшую бы неделю из неё не выходил. Для начала. – Ненавижу тебя. Люблю. Очень сильно.  

– Не сильнее меня, колючка. Моя хорошая, - наваждение сменяется непривычным приливом нежности. Хочу, чтобы запомнила и ждала таким. – Отдохни, и пересядешь к охране. Дальше мне ехать не стоит. 

– Хорошо. Все вы мужики такие. Получите секс и сразу на такси отправляете. Люблю тебя, - быстро прижимается к губам, поправляет волосы и открывает дверь. – Сто восемьдесят дней, Халид. Если не приедешь… 

– Ждать не будешь? – усмехаюсь, мы оба знаем, как всё будет на самом деле. 

– Буду. Всегда буду ждать.

Эпилог. Ада

–  Одна полоска.

Смотрю на тест, а пальцы подрагивают. Это глупо – я не хотела детей, говорила об этом Халиду. А сама… Словно надеялась на чудо. Что хотя бы в последний раз всё получилось. 

Как маленькая надежда, что мой муж вернётся быстрее. Месяц или два, а не полгода. Намного лучше, так ведь? А сейчас прикрываю глаза, чувствуя жуткое разочарование.

Даже если бы Халид не примчался сразу… Не знаю, было бы намного легче иметь ещё одну частичку от него. Двое детей лучше одного, а Янар так быстро растёт… 

– Мам, а папа когда-то вернётся?

– Он занят, - прижимаю к себе сына, выходя на террасу. Океан шумит, от жары волосы начали виться ещё сильнее. – Не может пока приехать. 

– А мы? Мы можем к нему? 

– Соскучился? 

– Да. А вдруг машина снова бабах? А мы не рядом.

Машина точно бабах. Или налёт. Или ещё что-то… Я запретила себе смотреть российские новости, узнавать о делах дома. Халид планирует всё так, как ему нужно.

И я не хочу ничего об этом знать. Если узнаю, что он пострадал – моё сердце не выдержит. Даже если это будет инсценировкой, прямым рейсом ко мне. 

Мне кажется, что теперь я стала куда чувствительнее. Когда нет нужды бороться и переживать, нет опасности и вендетты – остаются только голые, незащищенные чувства.

А мне до смерти нужен Халид, чтобы со всем разобраться. 

– Скоро, милый, - обещаю, хотя прошел всего месяц. – Пойдём плавать? 

– Ммм… Ладно. С уточкой! 

Сын стягивает футболку, подбирая с пола круг в виде утки. Каких мне нервов стоило ей найти. Но Янар с удовольствием мчит к океану, пока я достаю новую бутылку воды. 

Я отвыкла от такого жаркого климата. И влажность высокая, а пить хочу всё время. Бросаю кубики льда, готовлю лимонад на веранде. Не свожу взгляда с Янара, но ему хватает охраны.