Халид его пленница

Если я снова буду опаздывать или игнорировать звонки – Халид забьет на все наши игры. Просто поставит перед фактом, что вся моя свобода заканчивается.

Злюсь на саму себя, что так просто жертвую своей свободой. Впервые мужчина меня слушает. Даже если ради своей выгоды, но даёт мне то, о чём я так просила. 

А я сама рискую.

– Опять бежишь? Вечно в бегах, - тетя Катя ловит возле выхода. – Не уходила бы, пока Янусик спит. Он же расстроится… Поговори со своим, он же человек! У него же тоже мать есть, он поймёт.

– Поговорю.

Обещаю, хотя не уверена, что когда-то вообще смогу произнести это вслух. У Халида, может, и есть мать. Но у него есть и империя, которая сделала его душу черствой. 

– Ещё одна подстава, - Кемаль встречает возле подъезда, выбрасывая недокуренную сигарету. – И я прикрывать не буду. 

– Почему сейчас это сделал? 

– Считай минутной слабостью к обездоленным.

– Мудак.

– Ага, а ты…

Кемаль не договаривает, тормозит на полуслове. И мне тоже говорить больше не хочется. Потому что черный Кадиллак вызывает у меня лишь приступ паники. Таких машин миллион, в столице - тысячи, наверное.

Но я точно знаю, кто выйдет из салона. 

– Кажется, Ада, - мужчина сглатывает, автоматом проверяя оружие за поясом. – Кто-то настучал Халиду.

Глава 22. Ада

Мне хочется подлететь к мужчине и спросить, какого хрена он здесь делает. У него же столько дел, а он всё время меня преследует. И даже в тот момент, когда я под наблюдением его охраны.

Что я снова не так сделала? Опоздала всего на пару минут? Не ответила на звонок? В глазах Халида я предательница, которая вечно нарушает обещания. И я действительно такая.

Я должна собраться. Сжимаю кулаки, проглатываю ком в горле. Делаю несколько уверенных шагов навстречу моему палачу. Лишь надеюсь, что никто не заметит дрожь.

– Почему ещё не в машине? – сухо и резко, сбивая с настроя. – Кажется, Кемаль, ты говорил, что уже выезжаете.

– Я пыталась уговорить его одолжить сигарету, - жму плечами, будто ничего не случилось. – Твой охранник не согласился. Мне теперь и курить запрещено?

– Запрещено. Не терплю от девушек вонь сигарет.

– Забавно. Учитывая, что мне терпеть приходится.

Последнее я добавляю шепотом, чтобы не казалось как вызов перед людьми Халида. Подколка, которая должна звучать только между нами. Учитывая ухмылку мужчины, а не его срыв, это становится очевидным. 

Халид ничего не отвечает, не грубит и не ставит на место. Протягивает ладонь, а мне остаётся лишь сжать её. Горячую, крепкую. Невинное касание пробирает меня до костей.

– Ты поэтому приехал? – спрашиваю, когда почти доходим до машины. – Что я нарушила график? Думала, у тебя много других дел.

– Закончил на сегодня. Решил съездить с тобой, выбрать квартиру. И одежду.

Глаза мужчины опасно блестят, сковывая внутренности. Почему-то я уверена, что он захочет посмотреть всю одежду. А после снять. Слишком предсказуемо. Особенно, если меня завезут в магазин белья.

Но Халид… Ему будто нужно рушить все устои моего мира. Потому что мужчина отдаёт лишь грубые приказы. Короткое, облегающее, яркое. Даже примерять не просит, лишь гоняет консультантов. 

– Я присяду, - касаюсь плеча Халида, привлекая внимания. – Я так понимаю, мы здесь надолго застряли. 

– Не моя вина, что здесь одни открытые шмотки. 

– Может, просто пересмотришь свои границы допустимого?

– Иди сядь, Ада.

Поджимаю губы, сдерживая улыбку. Какая мягкая форма «заткнись». Но приказ выполняю, падая в ближайшее кресло. Мягкое, удобное. Магазин явно из дорогих и роскошных: предлагают шампанское, постоянно крутятся рядом, без вопросов делают всё, что приказывает мужчина.

Удивительная исполнительность. Или просто интерес к Халиду. Мне плевать, пусть хоть облизываются на него. Но всё равно мужчина смотрит лишь на вещи и меня. 

Через полчаса я не выдерживаю. Направляюсь в сторону одной из стоек с платьями. Выбираю самое черное, длинное и огромное. Сейчас мне уже безразлично в чём ходить. Пусть уж лучше буду в мешке для картошки, чем потрачу ещё столько времени.

– Так? – выглядываю из примерочной, поправляя безвкусицу. – Мне так нужно ходить? Достаточно закрыто? 

– Не нужно дерзить, Ада. Ты не будешь светить жопой и сиськами, это всё, что мне нужно.

– Почему? Вызову у них греховные мысли и сама виновата? 

– Потому что я не хочу, чтобы какое мудло представляло, в каких позах он тебя жарит. Ясно выражаюсь?

– Ясно. Но кто сказал что балдахин на мне не вызовет таких мыслей? Чисто из ненависти к тебе? Хал, тебе всё равно ничего не нравится из того, что предлагают.

– Думаешь, сама выберешь лучше? Вперёд.

Не думаю, твёрдо уверена, что ничего из выбранного мной ему не понравится. Но из чистого упрямства начинаю выбирать одежду, которая нравится мне. Отставляю в сторону облегающие вещи, слишком яркие. 

После детдома я постоянно таскалась в магазины. Мне хотелось всего. Как можно больше, красивее, оригинальнее. Взамен той безобразной одежды, что я носила шесть лет.