Халид его пленница

– Нет, Лука. Ты не посмотришь, ты сделаешь. Она устроила аварию, она убила правую руку Цербера. Думаешь, он такое простит? Нужно показать, что подобное не прощается. Разрушь всё вокруг Арабины, как она это сделала со мной. Чтобы никто не думал, что подобное сходит с рук. 

– Криминальный бизнес на тебя плохо влияет, ежик. 

Резко подрываюсь, замечая в дверях Яна. Потрепанный, ссадины ещё не сошли с лица. Но улыбается, а после морщится из-за разбитой губы. Заходит в кабинет без спроса, притягивает меня для объятий. 

– Я… Что ты тут… 

– Думаешь, я могу быть в стороне, когда с тобой происходит подобное? – мужчина гладит меня по спине, крепко держит. – Мне так жаль, Ад… Адель. 

– Ада, уже можно Ада. Давно можно.

Несу бред, голос дрожит, как и всё тело. Вижу Яна и горькое осознание, что нас снова двое. Как в самом начале, без изменений. Только он и я, никого больше не осталось. 

– Лука, я сказала своё мнение. 

– Я понял. Сейчас переговорю с ребятами и скажу, что мы мож… Что мы сделаем. 

Лука понимает всё сам, выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. А я прижимаюсь к Яну, не сдерживаю всхлипов. Кусаю его плечо через футболку, глушу вой.

Мне так хреново, как не было никогда. Выворачивает. Меня засунули в печь, подкидывают дров. Я горю, и нет никакого спасения. И даже объятия друга не могут меня удержат.  

– Тише, ежик, тише. Вот так, - меня утягивают на диван, позволяя найти приют на теле друга. Жмусь к нему, а по щекам вдруг стекают слёзы. Так просто. – Ты справишься, Ада. 

– Заикнись про то, что всё будет хорошо, и я тебя убью. Я, клянусь всем, что осталось, убью тебя за такое и… 

– Хорошо не будет. Будет дико больно. Как агония, которая не проходит. Ты будешь задыхаться. И ненавидеть весь мир. И спрашивать почему так случилось. И  лучше бы боль продолжалась. Потому что когда она проходит, когда утешения утихают, когда проходит месяц или год – все забывают. А-то помнишь. И тогда наступает пустота. Такая душащая, что хоть в петлю. И не справиться. 

– Ян…

Он ведь тоже потерял всех, в один момент. Потому что так получилось, потому что жизнь нас не любит. Или любит слишком сильно, посылая испытания. Закаляет, убивает, стирает в порошок. 

Я не могла понять, как друг с этим справляется. Как может помогать мне и Янару, как может жить дальше. А теперь понимаю и… Нет, я не хочу это знать, не хочу!

– Ты будешь в порядке, - шепчет мне, когда его футболка мокрая от слёз. – Слышишь? Ты у меня умница, мы справимся. Сейчас разберёмся с делами, отомстим. Месть ведь хорошее дело, да? Месть помогает. 

– Ты ради этого приехал? Ради мести? 

– Все мы к ней возвращаемся. Я узнал, что произошло с моей семьей, почему вдруг лучшая клиника так облажалась. И теперь собираюсь разобраться с ними. Сначала – ты, у тебя проще. После – я. А потом… Уедем куда-то, хочешь? Мы справимся, ежик, справимся. 

Слушаю его слова, пытаюсь поверить. Мне кажется, что Ян мне врёт, хотя обещал этого никогда не делать. Нельзя с этим справиться, нельзя. Если за четыре года друг не нашел упокоение, то что говорить обо мне.

Я не умею справляться.

Я умею мстить.

Только если я убью последнего родственника, последнюю ниточку с прошлым. Разве это поможет? 

– Ян, я… 

– Нет, прекрасная картина. Я за дверь, а она своего ублюдка в дом.

Я часто-часто моргаю, ресницы слиплись из-за слез, не могу сфокусировать взгляд. Всё плывёт, размывается. Протираю глаза, отрываясь от друга, не дышу.

И вновь умираю, когда на пороге вижу Халида.

Глава 48. Халид

Вокруг всё словно провоняло гарью. А во рту стоит вкус пепла, хотя выпил больше литра. Пытался избавиться от послевкусия. Смерти, застывшей в венах. Когда на волосок, блядь, был.

Привык уже, но в этот раз… Подстава не из лёгких. И ладно бы, я стерпел и выжил. Но мысль, что Янар пострадает… Разорву суку, каждого. Лично в подвале обустрою пыточную и выбью каждое имя.

Меня можно убивать, наказывать, пытаться отобрать власть. Но дети и женщины, блядь, святое. Меня колотит внутри, сжигает яростью. Такой слепой, чо готов просто наугад шмалять.

Всех раздавить.

В голове стоит плач сына. Надрывный, громкий. И я, как дебил, не мог управиться. «Не рыдай» тут слабая помощь, а Янар просился к маме. Вырастила… бойца.

Потому что сын быстро замолчал. Стоило поговорить, успокоить, Аду упомянуть. И вместо рева получил пронзительный взгляд. Словно моя жена с укором смотрела.  

– Ты маме нужен сильным и смелым, - успокаивал пацана, прижимая к себе. – Слышишь? Мы же должны к ней вернутся, да?

– Машынка… Бах.

И я бы тоже «бах», сука. Если бы не Янар и не Ада, которая опекала его чрезмерно. Если бы не желание показать девушки, что я тоже справляюсь. Хреновый папаша, но могу что-то.

Поэтому и нашел няню, качественную, из лучшего агенства. Там скорее сами убьют работницу, чем позволят ей начудить. Это тете Кате я не доверял совсем. Возраст нужно чтить, но кто знает, как она с ребёнком справиться. Поэтому нашел подстраховку, три команды её проверяла, прежде чем отдал сына.