Халид. Во власти врага (СИ)

У меня ведь есть минимум одна важная причиная. Халид не хочет детей, это он чётко дал понять. Объяснил, не говоря прямо, что отправит меня на аборт. А я…

Я ведь тоже не готова стать матерью, но собираюсь, когда-то. Это не… Ребёнок не виноват в том, что его отец мудак, который не пользуется презервативами. И что его мать теряет голову от этого мудака.

– Мокрые руки, - повторяю, когда мужчина обходит меня, всё-таки расстёгивает несчастную пуговицу. Перешагивает грань. – Халид.

– Прости, - он тянется к полотенцу, и ни капли ведь не жаль. – Теперь сухие.

Будто это всё решает. Его руки сжимают грудь, мнут. Ловят затвердевшие соски, сжимают, выкручивают. Слишком больно и остро, я могу лишь ловить губами воздух.

Пальцы ползут ниже, расстёгивая пуговицы до самого низа. Гладят напрягший живот, забираются за край юбки. Халид толкается в меня, через ткань трусиков, надавливает, дыхание рвётся.

И лёгкие пропадают, когда мужчина дёргает бельё вниз, касаясь лона. Надавливает на клитор, ведёт по влажным складкам. И темнота в его глазах – мой приговор.

– Смотри, Ада. И снова у меня мокрые руки.

Глава 69. Ада

– Хал…

Выдыхаю его имя, когда пальцы поглаживают между ног. Так невыносимо нежно, слабо. Играется, заставляя лично подаваться бёдрами вперёд, безмолвно просит большего.

Он склонился надо мной, смотрит только на лицо. Как кусаю губы, как сводит судорогами от того, что сжимает клитор. Жестко, сильно, больше не двигаясь. Просто держит, пока у меня не вырывается всхлип.

– Больно? – интересуется невинно, но отпускает, поглаживает пальцами пострадавшее место. – А течёшь так, будто тебе очень и очень нравится. Хлюпаешь вся.

– Халид!

Ненавижу его в этот момент. Когда ярко показывает, насколько я никчемна в своей силе. Как всё рушится, когда он так касается, наклоняется ниже. Втягивает губу, посасывает её.

И у меня нет никаких сил спорить, просит остановиться. Даже аргумент в виде общественного места не сработает. Ни  для него, ни для меня самой. Если так легко завожусь, то ни один Бог не в силах спасти мою душу.

Она окончательно принадлежит Халиду.

– Тише, колючка. Люблю, когда ты тихая.

– Мне тогда может покричать и ты отстанешь?

– Нет, просто заглушу твои стоны.

И действительно глушит. Когда толкается в меня сразу двумя пальцами, прижимается губами. Целует, пьёт мои крики и жар. Кусаю его и получаю такие же укусы в ответ. Как безмолвная борьба, финал который предрешён. Зарываюсь пальцами в его волосы, тяну к себе.

Без вопросов впускаю язык в себя, позволяя трахать рот. Высасывать из меня всю душу, сопротивление. Щетина оставляет раздражение на коже, пальцы сильнее двигаются во мне.

– Халид, - всхлипываю тихо, когда подушечка большого пальца ведёт по клитору. – Не здесь…

– Везде. Посмотри, что ты со мной делаешь.

Ловит мою ладонь, впечатывает в пах. Там стоит так, что стены прошибать можно. А он собирается меня этим ломать, снова. Кусаю его губы, сжимаю ладонь на члене. И вижу, как Халиду это нравится.

Отстраняется под мой протестующий стон. Без его пальцев пусто, внизу горит, требует продолжения. А мужчина спокойно вытирает ладонь о полотенце и улыбается, плотоядно.

Тянется к бляхе ремня, нарочито медленно расстёгивает. Чтобы я могла насладиться каждым движением. А точнее известись ожиданием. Молния издает коротких «вжух», а у меня всё сжимается.

Вот мужчина стягивает боксеры вниз, зажимая член у основания. Смотрю, ожидая, что будет дальше. Конечно, знаю прекрасно что будет, но каждый раз с ним это что-то новое, будто мужчина не любит повторений.

На головке блестит капля смазки, которую Халид растирает пальцами. А затем подносит к моему рту. Ничего не говорит, только взглядом приказывает. И я подчиняюсь.

Провожу языком, слизывая терпкий вкус. Посасываю, вбираю полностью. И не отрываю зрительного контакта. Мне до сумасшествия нравится, как темнеет его взгляд, скользит по моим губам. Кожу щиплет от этого, проходится электрическими разрядами.

– Пососи мне, Ада. Давай, я помню, как у тебя охуенно работает язык.

Жмурюсь от грубости его слов, но в касаниях нет ни капли жесткости. Слегка надавливает пальцами, блестящими от моей слюны, на подбородок. Проводит головкой по губам, не спеша.

У меня ощущение, что сейчас могу ему отказать. Придумать отмазку или просто твёрдое «нет». Но вместо этого двигаюсь к краю кресла, чтобы было удобней. Касаюсь губами члена, будто целую. И обхватываю слегка, двигаясь дальше.

Ладонь Халида ложится на затылок, направляет, заставляет взять глубже. Мышцы его живота подрагивают, всё тело напрягается. И я ничего не могу сделать с тем удовольствием, что расцветает в душе.

У него было много женщин, а ему нравится, как я обвожу языком уздечку. Как беру глубже. Его член крепнет во рту, упирается в стенку горла, двигается плавно.

– Вот так, колючка. Сука, как же охуенно.

Ругается, двигается резче. Не хватает воздуха, но не отстранясюь. Только свожу ноги, сжимаюсь от того, как мокро внизу.  Смазка пачкает бёдра. Завожусь от того, что делаю Халиду минет.