Халид. Во власти врага

– Хватит, - прошу, когда чувствую, что ноги подгибаются. – Халид. У меня ещё два выстрела.

– Потом.

Он отрезает, без шансов спорить. Лук летит на бетонный пол, разнося эхо удара по комнате. И в этом эхе не слышно моего стона. Когда крупные ладони сжимают мою задницу. Вдавливают в мужское тело.

А губы жжёт от его укусов, которые тут же ласкает язык. Беспрерывно, словно мужчине совсем не нужен воздух. И мне тоже, потому что лёгких больше не существует. Меня самой нет, только чужое дыхание на коже.

– Здесь холодно, - всё что могу придумать. Ощущение, что поезд на полном ходу несётся в пропасть, а стоп-кран сломан. – Халид.

– Я тебя согрею.

Обещает так, что не верить не получается. Согреет, испепелит. И то, как его ладони поднимают край платья вверх, тому подтверждение. Длинное, бесформенное платье, которое должно было скрывать мое тело, теперь задрано до груди.

И мужчина видит всё. Скользит взглядом, ныряет пальцами за край трусиков. И давить на клитор, пока не почувствует мою дрожь.

– Какая ты влажная, Ада. Отталкиваешь меня, а у само между ног водопад.

У него хлёсткие слова, хуже пощечин. Бьют по лицу, напоминая, что я творю. В чьих руках сейчас и к кому с поцелуем тянусь. Бьют, но совсем не отрезвляют.

Халид сгребает мои волосы, до боли призрачной. И тянет к себе, возобновляя поцелуи. Жесткие и жадные, когда всё забывается. Даже собственное имя.

И я отвечаю. Роняю платье, которое сама удерживала. Тянусь пальцами к его лицу. Плечи под пальцами напрягаются, превращаясь в камень. Словно жаркий, приятный валун, нагретый на солнце.

Мужчина толкает меня к балке, которая служит опорой второму этажу и мне самой. Упираюсь руками в холодный бетон, выгибаясь. Стараюсь уйти от настойчивых прикосновений, но Халид сильнее давит.

Его пальцы беспощадно рвут ткань трусиков, заставляя края впиться в кожу на секунду. Пронести острое возбуждение, когда задевают клитор. И с глухим треском рвутся от силы мужчины.

– Блять, ты бы знала, как сейчас охрененно выглядишь. С задранным платьем, голой задницей, - на которую опускается шлепок. А затем одну половинку сжимают пальцами, трут кожу. – Расставь шире ноги.

Все протесты взрываются яркими вспышками в голове. Ослепляют, не дают ничего сказать. Только выполнить приказ, становясь той послушной Адой, какой Халид хотел видеть меня.

Но ничего другого сделать не получается, когда тело пронизывает желанием. Словно запустили вместо вен проволоку, а теперь тянут. Скручивают меня.

– Вот так. Послушная, - удовлетворённо вздыхает.

За спиной разносится короткий «вжух». А мне звучит курковым спуском. Не секунду раньше, чем между ног упирается член мужчины. Скользит по моему лону, раскатывая смазку.

– Прекращай со мной спорить, Ада. И тогда тебе будет хорошо.

– А если не перестану? Что тогда сейчас сделаешь?

Вместо ответа мужчина сильнее сжимает мои бёдра. До фиолетовых синяков, которые обязательно появятся на утро. А головка члена прекращает движение, упираясь выше, на моем анусе.

– Нет! Ты не…

– Тише, колючка, - успокаивающий шёпот касается шеи. – Не сейчас, ты не готова. Но я возьму тебя каждым способом. И тебе понравится, обещаю. Кончишь на моем члене в твоей охренительной заднице. И будешь просить ещё.

– Хватит. Болтать.

Трение пальцев на клиторе становится невыносимым. внизу всё горит и сжимается. Больно от ожидания, от того, что мужчина все ещё не во мне. А он лишь коротко смеётся перед тем, как толкнуться в меня.

С хлопком, входя на полную. Он огромный, растягивает меня. Снова и снова, словно всё в первый раз. Словно этот мужчина уже не брал меня так, как ему хотелось.

Как хотелось мне.

– Какая же ты узкая, - его дыхание даже не сбивается, хотя толчки ускоряются. – И тихая, охрененно тихая.

А я не представляю, как можно хоть что-то из себя выдавить. Всё внутри сжимается до точки, по которой Халид бьёт. Каждым движением задевает членом моё возбуждение.

Могу лишь учащенно дышать, прикусывая губу. Так, как это делал сам мужчина совсем недавно. С острой болью, пульсирующей на коже. удовлетворением, попыткой отвлечься.

Только не получается. Халид не позволяет ни на секунду отключиться, пробираясь одной ладонью под платье. Стону протестующе из-за того, что для этого ему приходиться убрать пальцы с клитора. И сразу возбуждение назад откатывает, не достигая пика.

И снова стону, не сдерживаясь, когда грубые пальцы так нежно ведут по груди. Обводят соски, задевают их, но больше ничего. Ни одного нужного прикосновения, и Халид прекрасно об этом знает.

– Попроси меня, колючка. Если хочешь кончить, нужно попросить.

– Нет.

Сама себе рою могилу. Ему ничего не мешает кончить и оставить меня опустошенную. Для этого моё желание не нужно. Лишь ещё раз сжаться, когда мужчина резко толкается.

Халид впивается губами в мою шею. Прикусывает кожу, втягивает её. А меня втягивает в непонятный вихрь, когда перед глазами туман. Ничего не видно, только пульс зашкаливает. Выбивает в голове, между ног, в каждой клеточке.

– Ты же хочешь, Ада. Так сжимаешь, так стонешь тихо. Хочешь ведь, до одури.

– Хочу.

– И чего ты хочешь?

– Тебя.