Халиф на час

И я рассказал ему, что со мной случилось, и заплакал, и раздались рыданья невольницы из-за занавески, и хашимит со своими братьями горько заплакал от жалости ко мне, а потом он сказал: «Клянусь Аллахом, я не приближался к этой невольнице и не сходился с ней и не слышал ее пения до сегодняшнего дня. Я человек, которому Аллах расширил его надел, и я прибыл в Багдад лишь для того, чтобы послушать пение и испросить мое жалованье от повелителя правоверных, и сделал оба дела, и когда я захотел вернуться на родину, я сказал себе: «Послушаю багдадское пение!» — и купил эту невольницу. Я не знал, что вы оба в таком состоянии. Призываю Аллаха в свидетели: когда эта девушка достигнет Басры, я ее отпущу на волю и женю тебя на ней и буду выдавать вам столько, что вам хватит, и больше, но с условием, что когда мне захочется послушать пение, перед девушкой будут вешать занавеску, и она будет петь из-за занавески. А ты стал одним из моих братьев и сотрапезников».

И затем хашимит сунул голову за занавеску и спросил девушку: «Согласна ли ты на это?» И девушка принялась его благословлять и благодарить. И потом он позвал одного из слуг и сказал ему: «Возьми этого юношу за руку, сними с него его одежду, одень его в роскошные платья, окури его благовониями и приведи к нам».

И слуга взял меня, и сделал со мною то, что велел его господин, и привел меня к нему, и хашимит поставил передо мной вино, как он поставил его перед другими, и невольница начала петь на прекраснейший напев, произнося такие стихи:

Порицали за то меня, что рыдала,
Когда милый пришел ко мне для прощанья.

     Не вкушали они разлуки, не знают,

Как сжигает печаль тоски мои ребра.

     Право, знает любовь и страсть лишь печальный,

Потерявший в кочевье их свое сердце.

И все пришли в великий восторг, и усилилась радость юноши. «И я взял у невольницы лютню, — говорил он, — и ударил по ней, извлекая прекраснейшие звуки, и произнес такие стихи:

Проси дара, коль просишь ты благородных,
Всегда знавших богатство и изобилье,

Ибо просьба ко щедрому возвышает,

Обращенье же к низкому лишь позорит.

Если ж будет унизиться неизбежно,

Униженье, прося великих, отбрось ты.

Возвеличить достойного — не унизит,

Униженье — коль низких ты возвышаешь.