Халхин-Гол. Граница на крови

Сержант ткнул пальцем в карту.

— Вот с этих высот, отсюда, с поста. Потом я западнее был, смотрел за развалинами.

— Что интересного заметил, сержант?

— Станковых пулеметов у них три штуки. Это значит, что к заставе вышла пехотная рота, усиленная техникой. В каждом взводе по одному станку.

— В тылу японцы никого не оставили?

— Гарантировать этого нельзя. Мы могли видеть не дальше чем на двести-триста метров. В степи точно никого нет, а в балках, оврагах?.. Не могу сказать. Не знаю.

Старший политрук кивнул и заявил:

— У меня вопросов больше нет.

— Ты, сержант, командиров японской группировки случайно не видел? — спросил капитан Новиков.

— Темно было, товарищ капитан, но старший их был на площадке, где раньше стояли палатки. К нему подходил какой-то чин, осветил лицо.

— Описать этого типа сможешь?

— Попробую, но сами понимаете, в свете фонаря лицо сильно искажено.

— Это понятно. Ты попробуй.

— Низкий, как и почти все японцы, но коренастый, лицо овальное, стрижка короткая. Он был без головного убора. Уши прижаты как у боксера, глаза узкие…

Старший политрук усмехнулся и заявил:

— Ну ты даешь, сержант! У японцев, как и у монголов, разрез глаз одинаковый.

— А у этого они как бы ближе посажены к носу.

Капитан вздохнул и сказал:

— Да, по таким данным не определишь, кто именно командует японцами.

— Вот еще что. У него есть то ли денщик, то ли помощник. Зовут Юко Ясида. Офицер криком подзывал его.

— Юко Ясида, говоришь?

— Так точно!

— Это хорошо, что запомнил. Ладно, еще что-то важное можешь сказать?

— Да вроде все.

— Теперь отдыхай.

— Слушаюсь! — Командир разведгруппы ушел.

Капитан Новиков достал из планшета какой-то список, начал смотреть его.

— Что это у тебя? — спросил старший политрук.

— Перечень командного состава японского батальона, который дислоцируется в Сумэ-Дин. Есть в нем и некоторые нижние чины. Возможно… вот, есть! Рядовой второго класса Юко Ясида, адъютант майора Куроки, командира первой ударной роты.

— Ну и что?

— Тебе же, Юра, известно, что этот самый батальон ранее состоял из диверсионных отрядов. Один из них дважды атаковал заставу капитана Гандорига. Командовал им майор Райдон Куроки.

— Ну и что? — повторил вопрос старший политрук.

— А то, что отряд этого Куроки едва не уничтожил заставу. Обстановка изменилась только после появления бронеавтомобилей. Сказались и грамотные действия нашего советника. В итоге японцам было нанесено сокрушительное поражение. Кстати, о станковых пулеметах. Это основная боевая мощь японских подразделений. В Холаре один расчет выбил чуть ли не половину заставы и обеспечил выход диверсантов к позициям пограничников.

— Сколько солдат и офицеров может быть в японской роте?

— Не менее восьмидесяти, возможно, даже сто.

— Пусть будет сто. Танки «Чи-Ха» и «Оцу» имеют по четыре человека в экипаже. Это еще двадцать восемь бойцов. По три человека в каждой бронемашине. Их пять. Стало быть, пятнадцать самураев. Транспортный взвод — восемь. Если брать с солидным допуском, то получается сто пятьдесят солдат и офицеров. В нашей роте сто сорок четыре бойца, у монголов сто восемь человек, плюс танкисты, экипажи БА-10, саперное отделение, артиллеристы. Всего почти триста бойцов. Двукратное превосходство, причем в обороне. У японской роты против нас нет никаких шансов.

Капитан посмотрел на старшего политрука и проговорил:

— Ты, Юра, забываешь о других ротах, наверняка усиленных так же, как и рота в Холаре, батальона полковника Танаки. У него было двенадцать отрядов, по тридцать пять диверсантов в каждом. Батальон не расформирован, отряды сведены в роты. Возможно, часть диверсантов у Танаки и забрали, но все равно его батальон превосходит всю группировку наших войск, расположенную в Хамтае и Номане, как минимум не уступает ей. Прими во внимание полное превосходство японской авиации в воздухе.

— Но у нас есть зенитно-пулеметная батарея. Это двадцать четыре пулемета «Максим» в счетверенных установках, имеющих по тысяче патронов. Весьма эффективные в стрельбе как по воздушным целям, так и по наземным. К тому же наши подразделения находятся в укрытиях.

— Ты думаешь, японцы не знают, какие силы выставлены нами на рубеже обороны? — осведомился Новиков.

— Нет, я думаю, они знают.

— При этом, несмотря на очевидное, казалось бы, превосходство советско-монгольских войск, полковник Танака выводит роту в район первой заставы. Для чего? Тут, по-моему, двух мнений быть не может. Японцы готовятся нанести удар по нам.

— Но это же безумие.

— Японцы не склонны к авантюрам, они делают все четко, строго по инструкции, уставу или приказу. Вывод роты в Холар не может быть самодеятельностью Танаки. За такую инициативу, ему, истинному самураю, пришлось бы делать харакири. Он получил распоряжение свыше. Это значит, что японцы имеют план наступательных действий, считают возможным сломить нашу оборону. Это сильно напрягает, Юра.

Появился связист, красноармеец Алексей Зайцев, и обратился к Новикову:

— Товарищ капитан, вас к аппарату вызывает майор Филатов.