Халкидонский догмат. Повесть

— Учился… Ты что, знаком с ним? ― вымолвила она.

Пытаясь как-то осмыслить услышанное, я спросил:

— Плотный такой? Очки носит?.. А языки пошел учить, потому что заикался… Надеялся, что сможет избавиться таким образом от заикания?

Ответа не требовалось. Мы молча смотрели друг другу в глаза.

Я испытывал нечто близкое к потрясению, чувствовал себя немного охмелевшим, и меня била мелкая дрожь, ― так иногда бывало в минуты особого творческого подъема. В данном случае было понятно, что ошибки нет, что речь идет именно о Саше Аверьянове, о моем товарище студенческих времен, связь с которым я потерял годы назад. Отец Аверьянова, судебный врач, родом то ли из Мурманска, то ли еще откуда-то с Севера, такой же тучноватый, как его младший сын Саша (в семье было трое братьев), жизнерадостный, общительный, служил в свое время то в одной, то в другой советской столице. Саша уже в те годы ― законченный волокита и разгильдяй, был на редкость везучий малый. Закончив в Ленинграде среднюю школу, он там же и пошел учиться дальше.

— Такое, конечно, бывает… но очень редко, ― вымолвила наконец Валентина.

— Совпадение?

— Нет… Это больше, чем совпадение.

— Вся наша семья из Сибири. Но мой отец военный, несколько лет служил в Ленинграде.., ― ни к селу ни к городу стал я объяснять, словно чувствовал себя обязанным на ответное откровение, а возможно, пытаясь найти какое-то рациональное истолкование этому более чем невероятному стечению обстоятельств. ― Выходит, я знаю твоего мужа? Черт знает что…

— Что ж… Тогда вам нужно встретиться, ― задумчиво произнесла Валентина.

— После всего?

— После чего?

— Я с трудом себе это представляю… себя в этой роли.

Она с минуту молчала.

— Не нужно ничего усложнять. Я скажу ему, и он позовет нас куда-нибудь ужинать, вот и всё… ― Она вздохнула. ― Завра же, бросит все свои дела, я уверена.

— Ты хочешь ему сказать всё? ― ужаснулся я.

Что-то мельком сверив по моему лицу, она ответила:

— Легче сказать всё… Он нормальный человек. И очень порядочный.

— Тем более! Я не негодяй и не распутник. Пойми же меня… Хотя, может быть, теперь в этом можно усомниться.

— Ты ни в чем не виноват.

— Прошу, не делай этого.., ― взмолился я.

Она пообещала ничего не предпринимать без моего согласия, пообещала не разоблачать меня, хотя бы до первой встречи. Я не знал, как мне поступить. Мы договорились, что она позвонит мне, как только поговорит с мужем, и стали прощаться, поглядывая друг на друга с некой опаской и сожалением, ― так, во всяком случае, мне казалось. А еще мне казалось, что из-за этой опаски на наших лицах появилось теперь выражение некого отчуждения. Так бывает, когда человек, причиняя боль другому, всё же интересуется, можно ли это терпеть, не очень ли ему больно…

Позвонив мне в тот же вечер, время перевалило уже за одиннадцать, Валентина быстро, явно волнуясь, протараторила в трубку следующее:

— Ты знаешь, он не верит мне… Говорит, что я напутала… Но зовет нас завтра в ресторан, чтобы всё-таки проверить… Вечером, рядом с гостиницей… Мы живем в отеле Франсуа Премье… Это на улице Магеллана.

— Глупо встречаться в гостинице, ― сказал я, про себя прикидывая, что проверить всё можно было бы и так, без встречи. ― Я предпочитаю позвать вас в другое место.

— Куда?

— Придумаю… Например, в арабский ресторанчик, возле Бастилии… Вполне приличный, не волнуйся, местные снобы его обожают.

— Не нужно никаких трат!

— Это недорого. Даже для меня, ― уперся я. ― И потом… я просто обязан.

— Хорошо… Около восьми? Я поговорю с ним и перезвоню тебе… завтра, после обеда. И договоримся точнее, ― рассеянно лопотала Валентина. ― Ты будешь дома?

Судя по той суетности, с которой она пыталась организовать встречу, было очевидно, что дается ей это нелегко. Я не знал, как ей помочь, как поддержать ее…

Как и обещал, я назначил Валентине встречу в арабском ресторане на улице Келлер, в двух минутах ходьбы от площади Бастилии, который в те годы славился не только дешевизной, но и своей кухней, что не помешало ему, правда, позднее закрыться. Богемная публика, вперемежку со снобами-гурманами, тогда валила сюда толпой.

Я уже около получаса изнывал в ожидании, сидя как иголках за заказанным по телефону круглым столом в глубине зала. К счастью, было не так шумно, как случалось в иные дни. Но меня всё же не оставляли сомнения, подходящее ли место я выбрал для встречи?

Наконец в дверях показался стройный силуэт Валентины. Принаряженная в элегантный темно-серый костюм, с новой прической ― волосы были разделены зигзагообразным пробором, ― она излучала что-то новое, настораживавшее. За ее спиной маячила невысокая тучноватая фигура темноволосого мужчины в деловом костюме и при галстуке. Насадив очки на мясистый нос, он опасливо озирался по сторонам: ресторан было явно не того класса.

Я поднялся из-за стола. Валентина, ничуть не изменившись в лице, направилась в мою сторону. Он последовал за ней.