Халцедоновый Двор. И в пепел обращен

Последовавшее за этим молчание затянулось настолько, что Энтони уж раскрыл рот, дабы распрощаться. Ей нужен отдых, и если он уйдет, она сможет прилечь. Однако тут Луна заговорила снова:

– Ты заметил, как Лислик прыгнул на этого человека?

За покушением Энтони наблюдал с помоста, на коем стояло королевское кресло, но все произошло так быстро, что разглядел он немногое. По крайней мере, так ему показалось. Но, вспомнив всю сцену заново, он отметил то, что упустил прежде. И как только Луне, истекавшей кровью на полу, удалось уловить подобную мелочь?

А ведь все просто. Она куда лучше него знала, каково приходится дивным, если рядом железо.

– Он даже не дрогнул.

– Верно, – подтвердила Луна.

И снова – молчание, но на сей раз оба размышляли, что все это может означать. Рассудив, что свидетели ее слабости Луне ни к чему, Энтони так и остался стоять у дверей. Обычно в такие минуты общества ей не требовалось.

– Хочешь, чтобы я выяснил, где он раздобыл хлеб? – спросил он.

Луна покачала головой, но тут же замерла, словно это движение отозвалось болью в плече.

– Им так бойко торгуют, что следа, думаю, не найти. Куда интереснее, отчего он съел его столь недавно и оказался весьма кстати защищен от железа.

Златоволосого рыцаря Энтони почти не знал, но помнил, в чьем обществе он обычно вращался. В обществе дивных, презиравших людей, как низшие существа, и почти не покидавших стен Халцедонового Чертога. Раздобыв хлеба, они, как правило, расплачивались им за услуги политического свойства, а не оставляли себе.

– Постараюсь узнать, – сказал Энтони.

– Нет, – возразила Луна, впервые повернувшись к нему лицом. – Тебе и своих забот довольно. А у меня имеются те, кто справится лучше.

Заботы… Торговля, семья и повседневные дела округа. Теперь, свободный от парламентских дел, отдыхать он мог вдоволь, однако Луна была права. Эту работу лучше поручить другим.

– Тогда пусть они держат ухо востро, – сказал он. – Те, кто желал твоей смерти, не преминут лишить жизни кого угодно.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 11 мая 1640 г.

– Рад видеть, что вы быстро идете на поправку, государыня, – заговорил Эоху Айрт, утерев губы салфеткой. – Прошу, примите и соболезнования Ард-Ри, весьма возмущенных этаким гнусным, бесчестным преступлением.

Поправилась Луна отнюдь не настолько, как изо всех сил старалась изобразить, однако рана, нанесенная ножом, уже отстранила ее от дел почти на неделю – дальнейшего пребывания в праздности она себе позволить не могла. Что ж, по крайней мере, мысли о предпочтениях Эоху Айрта принесли плоды. Оленина и кабанья нога, в которую он с радостью вгрызся, пришлись ему по душе куда больше маринованных миног. Правда, до шумных, многолюдных пиров, устраиваемых королями и королевами его родины, их тихому застолью по-прежнему было далеко, но дело обернулось к лучшему и стараний вполне стоило.

– Преступник расплатился за него жизнью, – сказала Луна, сделав глоток вина, щедро сдобренного травами, что укрепляют силы.

Улыбка посла яснее слов говорила о том, что предоставленная королевой возможность от него не укрылась. Быть может, телом Луна была еще слаба, однако смысл выбранных им выражений уловила вполне. Слова его означали, что нападение умалишенного – отнюдь не случайность.

– Но как же быть с тем, кто стоит за его спиной?

В ответ Луна лишь вежливо приподняла брови, ожидая продолжения.

– Возможно, вы, государыня, помните, – сказал посол, пристукнув ногтем по кости на тарелке перед собою, – как почти год назад я предлагал вам некие сведения. Уверяю, их ценность со временем не снизилась.

– Да, но снизилась ли цена? Предлагаемое тобою, милорд оллам, может оказаться вовсе не таким ценным, как ты думаешь. Речь, несомненно, идет о сведениях касательно Гир-Карлин Файфа. О, да, – усмехнулась Луна, – почерк ее мне знаком. Правда, это единственное прямое покушение на мою особу, но его предваряли другие нападки, и кто в них виновен, я знаю. Да, пока что не знаю причин – не могу сказать, какие перемены в Файфе побудили Никневен сменить тактику. Однако ж узнать это, милорд, я могу вовсе не только от тебя.

– Согласен, иные способы у вас есть, но сколько они займут времени? И сколько новых опасностей за это время возникнет? – Оставив все претензии на непринужденную светскую беседу, сид воззрился на Луну с откровенностью едва ли не оскорбительной. – Цена наша вам известна. С тех пор она не изменилась. Покончите с Уэнтвортом – и вы получите и имя, и много более сверх того.

Вошедший в распахнувшиеся за спиною посла двери Перегрин с поклоном замер на пороге.

– Мы примем это к сведению, милорд, – сказала Луна, поднимаясь и протягивая сиду руку. – Ну а сейчас меня, боюсь, призывают дела. Если угодно, можешь присоединиться.

– Благодарю, государыня. Возможно, я так и сделаю.

Поцеловав руку королевы, Эоху Айрт удалился.

– Я вскоре буду, – сказала Луна, оставшись с лейтенантом дворцовой стражи.

– Если Ваше величество соизволит, – откликнулся рыцарь, – сестры Медовар покорнейше просят уделить им минутку времени.

– Впусти их.