Халцедоновый Двор. И в пепел обращен

– Проблему войны с Шотландией решать не нам. Благодарю за предупреждение: я прощупаю членов городского совета и наших с вами коллег и погляжу, не изменились ли с марта их взгляды. Не желаете ли присоединиться сегодня вечером к нам? Кэт оправилась настолько, что может выходить из дому, и хочет поехать на ужин в Ковент-Гарден. И обществу будет рада.

– Возможно. Во всяком случае, к вечеру я вам визит нанесу.

Энтони улыбнулся, поднялся из-за стола и откланялся. Однако, покинув «Голову пони», направился он вовсе не на север, к Лондонской Ратуше и прочим правительственным учреждениям. Дабы что-либо изменить, ему требовалось побывать совсем в другом месте.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 3 июня 1639 г.

Собрание в малом приемном зале могло бы являть собою подлинное воплощение благонравных придворных в час отдыха. В углу один из джентльменов флиртовал с леди, прочие же сидели вокруг небольшого стола за игрой в карты. Вот только леди была одета в юбку с фижмами, вышедшую из моды еще во времена старушки Елизаветы, тогда как ее возлюбленный казался сделанным из ожившего камня; за карточным же столом на кон ставили давно позабытые воспоминания о среброкузнеце с повитухой да о плотнике со служанкой. На единственного в зале смертного, музыканта, чья флейта вовсю старалась пробиться сквозь неумолчную болтовню дивных придворных, почти никто внимания не обращал.

Напев звучал все выше и выше, пронзительней и пронзительней. Наконец сидевшая неподалеку, в особом кресле на возвышении, Луна поморщилась, прикрыв лицо веером. «Нет, так не пойдет», – подумала она и подняла руку. Перстни на ее пальцах блеснули в холодном свете волшебных огней. Флейтист этого не заметил, однако ближайший из лордов услужливо поспешил к нему и остановил игру, даже не пытаясь соблюсти хоть видимость такта.

– Довольно музыки, – дипломатичнее, чем намеревалась, сказала Луна.

Лицо человека исказилось от злости на помешавшего, но после ее слов злость разом сменилась разочарованием.

– Благодарим тебя за уделенное время, – продолжала Луна. – Сэр Керенель, не будете ли вы любезны проводить его наружу?

Льюэн Эрл, заставивший музыканта умолкнуть, здесь не годился: уж этот-то позаботится, чтоб смертного флейтиста бесцеремонно вышвырнули на улицы Лондона, растерянного, сбитого с толку пребыванием среди дивных. Между тем, играл человек хорошо – только под конец оплошал.

– С достойной наградой за труды, – напомнила Луна.

Названный ею рыцарь с поклоном приложил руку к сердцу и вывел музыканта из зала. С уходом обоих придворные вновь разразились трескучей болтовней.

Луна со вздохом поднесла к губам веер, пряча за ним гримасу скуки. Сказать откровенно, музыканта винить было не в чем. Сегодня она пребывала в недовольстве и раздражалась из-за любых пустяков.

– Лорд Эоху Айрт! – объявил дух-глашатай, стоявший у дверей.

И не по пустякам – тоже.

Трое вошедших разительно отличались от толпившихся в зале придворных. Если дивные ее царства, в основном, подражали модам человеческого двора с некоторыми изменениями, какие полагали уместными, то ирландцы были одеты сущими варварами. Воины, сопровождавшие посла из Темера, носили ярко-синие плащи с застежкою на плече, но груди их под плащами были обнажены, а правую, «оружную» руку каждого украшали бронзовые браслеты. Сам же Эоху Айрт носил роскошное длинное одеяние, расшитое перьями и небольшими блестящими медальонами, а в руке держал золотую ветвь.

– Милорд, – приветствовала его Луна, поднявшись с кресла и сойдя по ступеням вниз, навстречу сиду[9].

– Ваше величество, – откликнулся Эоху Айрт и с церемонным поклоном поцеловал ее руку, в то время как телохранители за его спиной преклонили колени. – Надеюсь, вы в полном благополучии?

– И в совершенном безделье. Как тебе понравилась пьеса?

Ирландский эльф оскалил зубы. Прядь его земляничных волос, длинных, точно у женщины, но не завитых, упала на глаз, стоило ему выпрямить спину. Возможно, он и оллам, поэт высочайшего разбора, но по ирландским обычаям всякий поэт – также воин. Оскал его оказался весьма свиреп.

– Разве что самую малость. Да, искусство смертных довольно изящно, и мы ценим его по достоинству. Но меня, государыня, интересует не искусство.

Ждала ли она иного ответа? Эоху Айрт прибыл к Халцедоновому Двору вскоре после кануна Дня Всех Святых, сменив на посту посланницу, проведшую здесь много лет – явный признак того, что Фиаха Темерский настроен на перемены. Продержись прежняя посланница до ноября, и Луна, возможно, избавилась бы от новоприбывшего: согласно годовому кругу Верховных Королей Ирландии, перемены могли оказаться эфемерными.

Могли… но не обязательно. Нетерпение Ард-Ри возрастало год от года. Если заменят и Эоху Айрта, на его месте может оказаться кто-либо еще хуже.

Что ж, если без спора не обойтись, Луна предпочитала не устраивать его в полном придворных приемном зале.