Халтурщики

В отделе новостей тоже произошли перемены. В былые времена журналистов называли «ребятами». Теперь среди ребят появилось много женщин. В ответ на грубые шутки все реже раздавалось одобрительное фырканье, о подтруниваниях по поводу национальных различий вообще пришлось забыть. Мильтон также потребовал, чтобы сотрудники пользовались пепельницами (а пол — не пепельница). Грязный ковер заменили — снова на безупречно белый. Вместо располагавшегося в восточной стене бара появился кулер для воды; число опечаток после этого нововведения резко сократилось.

Затем исчезли пишущие машинки, вместо них появились видеотерминалы. Вот так, буквально в одночасье, в отделе новостей прекратились характерный перестук и позвякивание. Стих и гул станков в подвале, поскольку теперь газета печаталась в современных типографиях в разных концах света. Соответственно, по вечерам перестали привозить огромные рулоны газетной бумаги, которые раньше разгружали с таким грохотом, что он будил задремавших журналистов. И на Корсо Витторио больше не было утренних пробок из-за грузовиков, в которые рабочие раньше складывали стопки еще теплых газет.

На новостной кухне стало тише, спокойнее, чище.

Но самая большая перемена касалась денег: газета начала зарабатывать. Не то чтобы целую кучу и не каждый месяц, но впервые за несколько десятилетий она стала приносить доход.

Тогда как другие издания пренебрегали удаленными поселениями, газета сделала их целевой аудиторией и нашла свою нишу на самом краю света: ее можно было обнаружить и в креслах «Клуба торговцев алмазами» Фритауна, и в киоске в какой-нибудь деревушке на острове Гоцо, и на барном стуле в Арроутауне в Новой Зеландии. Ее мог взять случайный прохожий, и, внимательно прочтя несколько страниц, стать ее верным читателем. К началу 80-х ежедневный тираж увеличился до 25 тысяч и с каждым годом продолжал расти.

Когда тебя читают по всему свету, издавать нормальную ежедневную газету просто невозможно — вчера в Мельбурне не равняется вчера в Гвадалахаре. Так что пришлось искать собственный путь, позволяя журналистам и редакторам отклоняться от привычных профессиональных схем, что делалось с переменным успехом. Фокус заключался в удачном подборе сотрудников: например, таких голодных репортеров, как Ллойд Бурко в Париже, и дотошных мастеров слова вроде Германа Коэна.