Халтурщики

— Дэйв, знаете, — начинает Эбби, — нам надо как-нибудь встретиться в Риме. Согласны? Выпить кофе или чего-нибудь покрепче? Когда вернетесь.

— Да, да. Отличная идея.

— Давайте я запишу ваш номер.

— Римский?

— Ну да.

— У меня нет римского телефона.

Она хмурится.

— Как так?

— Ну, я же там больше не живу.

Оба ошеломлены.

— Я там больше не живу, — повторяет он. — Мне не по карману две квартиры снимать.

— Две? А вторая где?

— В Сан-Хосе.

— Я совсем запуталась.

— У меня же новая работа. В Сан-Хосе, Калифорния.

— Ой-ой-ой, — выдавливает Эбби, натянуто улыбаясь. — Я такая глупая. Я думала, что… Когда вы сказали про новую работу, я по глупости предположила, что это в Риме.

— Нет, нет, я и по документам больше в Европе работать не могу. Да и в любом случае я был готов вернуться в Штаты.

— А что это за работа? — поспешно спрашивает она, словно география не имеет значения.

— В интернете. Буду редактором в новом музыкальном журнале. Это в первую очередь сетевое издание.

— Ясно. Начинаю понимать, — говорит она. — Но…

— Что?

— Да нет, ничего.

— У вас уши такие красные, — замечает он, — все в порядке?

Трудно поверить, что он сказал об этом. Подметить это вслух — такое скотство.

— Да, все отлично, — резко отвечает Эбби.

До них доезжает тележка с едой. Он берет курицу. Последнюю. Она тоже хотела курицу. А придется есть рыбу. Некрасиво, что он ее не спросил.

— Вкусно? — интересуется он.

— Да. — Но через минуту она добавляет: — Я бы, конечно, предпочла курицу. Ну да ладно.

— Хотите поменяться?

— Нет, нет. Ничего страшного. — Эбби откладывает приборы, открывает папку и возвращается к работе. Точнее, сидит и пристально смотрит на одну и ту же страницу. Какой идиот. Кто же такое говорит: «да, кстати, а ты покраснела!» Ему что, пять лет? И откуда ей было знать, что он переезжает в Калифорнию? Говорит он так, будто это очевидно, словно весь мир в курсе его перемещений.

Дэйв снова открывает книгу, но лишь таращится на страницу, теребя заусенцы.

Отвратительно. Он хотя бы читает? Или это все какая-то показуха? Если быть откровенной, это не самый умный мужчина на свете. Простой парень из какого-то захолустья в Джорджии. В газете он не справлялся, его уделали даже сидящие на аминазине [3]кретины-корректоры. Когда ей понадобилось урезать редакторский штат, Дэйв Беллинг оказался нужен меньше других — что можно считать настоящим достижением в компании таких никчемных неудачников. (Честно говоря, сначала выбор Эбби пал на Руби Загу, но за нее вступилась Кэтлин.)

— Простите, — говорит Эбби, вставая без какого-либо объяснения. Она прогуливается по их проходу, потом — по другому, возвращается обратно. Она смотрит на макушку Дэйва. Намечается лысина. Что же творится с этими мужиками? Кто вылинял, кто еще не оперился. Интересно, между облысением и идиотизмом есть какая-то связь? Или между волосатостью и тупостью? Не случайно она уволила Дэйва. Кэтлин хотела, чтобы сократили только технический персонал. Но Эбби настояла, что надо уволить хотя бы одного человека из редакции — пора показать им, что к чему. По ее сведениям, оценочные показатели Дэйва были безупречно посредственными, и у него не имелось непобедимых союзников — то есть Кэтлин или Германа, — и тогда она подготовила все документы для увольнения. И слава богу. А то пришлось бы этого урода каждый день на работе видеть.

До самого прилета в Атланту она сидит, уткнувшись в бумаги. Самолет подъезжает к шлюзу, индикатор сигнализирует, что можно расстегнуть ремни, арестанты из эконом-класса вскакивают с мест и лезут за вещами. Дэйв, в отличие от остальных, зевает и потягивается.

— Достать вам сумку?

— Нет, пусть лежит. У меня там кое-что хрупкое.

Открывается передняя дверь, и толпа постепенно продвигается к выходу, покидая самолет под ритмичные и неустанные «до свидания» стюардесс.

Дэйв ждет, когда Эбби соберется.

— Идите, не хочу вас задерживать, — сообщает она.

— Ничего страшного.

Она копается как можно дольше.

— Не обязательно меня ждать. Правда.

— Все нормально.

Когда они выходят из самолета, он сворачивает к ленте, на которую подают багаж.

— Ну, всего хорошего.

— А у вас больше ничего с собой нет?

— Я всегда путешествую налегке.

— Кстати, а где вы остановились?

— Точно не помню. В каком-то отеле.

— Как он называется?

— Я забыла. Кажется, «Интерконтиненталь».

— Может, возьмем одно такси на двоих?

— Вы разве не спешите куда вы там едете? В свой город? Но в любом случае мне такси оплачивают, так что я поеду одна. Иначе будет путаница с чеками.

— А, ну ладно, тогда пока.

— Ага. Всего хорошего.

Он наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку.

Эбби отстраняется.

— Не хотелось бы вас простудой заразить. — И она пожимает ему руку.