Хам и хамелеоны. Том 2

Рябцев-старший с Сулейманом вышли на улицу и забрались в расчехленный и прогретый УАЗ. Майор сел за руль. Папаша — справа. По сигналу тронулись, медленно вырулили на глинистую проселочную дорогу и на второй скорости покатили в направлении аула…

Из блокпоста было хорошо видно, что УАЗ уже проделал полпути, как вдруг от второй группы, находившейся под Урус-Мартаном, поступило требование придержать операцию на двадцать минут. Там опять что-то не могли увязать с Ахматовым, хотя в целом всё шло вроде бы по плану. Майборода приказал Сулейману остановиться посреди поля, сидеть и ждать очередной команды, а лейтенанту поручил передать информацию, полученную из-под Урус-Мартана засевшим в домах.

Затаив дыхание, весь блокпост застыл в ожидании.

— Товарищ полковник… — промычал вдруг громила-ефрейтор. — Я выведу засранца. Опять приспичило гаденышу.

Смерив подростка взглядом, полковник покачал головой и, обращаясь к командиру блокпоста, спросил:

— Отхожего места у вас нет, конечно?

Тот отрицательно замотал головой и самолично повел обоих на улицу.

Вернувшись, старлей застыл у входа. А вслед за ним, не прошло и минуты, дверь выбил ногами ефрейтор.

— Гад… сорвался! — громогласно объявил он.

— Кто?

— Да гаденыш этот!

— Удрал, что ли? В наручниках? — Полковник остолбенел. — Наручники кто снял с него?

— Понос у него… Я и отстегнул, — бормотал великан ефрейтор. — Наделал гаденыш лужу, штаны натянул и лапой… зачерпнул и мне в лицо…

— В лицо… В харю твою тупую! — Полковник побагровел. — Да я тебя, мордоворота… Я тебя собственными руками…

— Вон он! — показал старший лейтенант в поле.

Полковник прилип к амбразуре. Фигурка подростка в черном ватнике отчетливо выделялась на фоне пожелтевшей с рассветом луговины. Паренек со всех ног бежал в сторону своих. Расстояние, отделявшее его от блокпоста, быстро сокращалось.

— Вызывай, живее! — прикрикнул Майборода на Голенищина.

Лейтенант-связист оторопело уставился на полковника, не понимая, что от него хотят.

— Скажи всё как есть! Как есть! — гаркнул Майборода.

— Смена плана… Непредвиденные обстоятельства… Как поняли? — забормотал лейтенант в эфир. — Мальчик вырвался. Как поняли? Прием!

— Пусть бежит. Прием, — прохрипел в эфир тот же голос.

— Пусть отпустят наших! Пусть все трое выйдут на дорогу! — прокричал Майборода. — Или я всё отменяю!

— Отпустите наших пленных… Как поняли? — передал Голенищин в эфир.

Ответ заставлял себя ждать.

— Повторяю: пусть выйдут на дорогу… Навстречу машине, — четко произнося каждое слово, выкрикнул лейтенант. — Прием!

С другой стороны тянули резину. Майборода подлетел к рации и, выхватив у связиста гарнитуру, заорал:

— Я остановлю его! Если вы не выпустите наших! Прием!

— Ты кто такой? Прием… — прозвучал неторопливый вопрос.

— Майборода! Прием.

— Пусть бежит, Борода! — повторил голос. — Прием.

— Кто бы ты ни был, свяжи меня с Кадиевым! Сию же минуту! — потребовал полковник. — С Кадиевым… как понял? Прием.

— Послушай, Борода… — канителился голос. — Нет у меня связи с Кадиевым. Прием!

— Я остановлю его! Я открою огонь! Прием.

С той стороны не отвечали.

— Снайпера! — вернувшись к амбразуре, приказал Майборода, не отрывая взгляда от поля. — Снайпера! — гаркнул он с такой силой, что старлей пулей вылетел на улицу.

Через несколько секунд он вернулся с приземистым десантником. Увешанный подсумками сержант вопросительно глазел на офицеров.

— Встань к амбразуре, сделай предупредительный выстрел, держи его на прицеле, — скомандовал Майборода. — Кому говорю-то?!

Сержант подскочил к окну, уткнулся в окуляр прицела. Через две секунды раздался глухой выстрел.

— Это предупреждение, — сказал лейтенант в рацию. — Мы откроем огонь. Прием!

— План остается в силе… Как поняли? Прием… — настаивал голос с другой стороны, словно не понимая обращенных к нему требований.

Майборода выругался, схватил карманную рацию для связи с Папашей и Сулейманом, протараторил в нее приказ не двигаться с места, ждать и быть готовыми дать газу назад.

— Метров триста осталось, — сухо отмерил старший лейтенант. — Так драпает, во гад!

— Даю пять секунд! — прокричал Майборода в рацию Голенищина. — Потом открываю огонь на поражение. Предупреждений больше не будет! Прием.

— Если с мальчиком что случится, твоим ребятам воткну в зубы по гранате… с вынутой чекой, — монотонно пригрозил голос. — Ош-ш-ша-ду биллях! Прием.

— Целься в ноги… Не выше задницы! — бросил Майборода снайперу. — Стрелять только по моему сигналу. И только промахнись! Сам будешь бегать как заяц, понял?

Сержант не отрывал глаза от прицела, не двигаясь, ждал…

Темную фигурку, появившуюся на насыпи справа от блокпоста, Рябцев-отец сначала принял за одного из десантников, зачем-то выбежавшего в поле. Но в тот же миг, как только фигурка быстро двинулась по перекатистому полю, до него дошло: по полю бежит чеченский подросток.

Почему паренек оказался на свободе раньше времени? План опять изменили? Опять под нажимом?.. Инструкций по рации долго не давали. Сулейман, не понимавший, что делать, непрерывно вызывал блокпост, а затем стал изучать поле в бинокль.