Хамелеон. История одной любви

Еще издалека я заметила знакомый черный мотоцикл, и две фигуры на кортах в тени огромного дуба. Задрав нос к небесам, и чуть ли не спотыкаясь, я гордо прошагала мимо. Меня ужасно разозлило, что сегодня Савва понравился мне больше, чем в прошлый раз! Боковым зрением я проследила за его реакцией. Он хитро стрельнул в мою сторону серыми глазами… Серыми. Постойте-ка, я была готова поклясться, что позавчера они были зелёными! Странно. Выпустив сизое облако дыма, Савва принялся бессовестно меня рассматривать.

— Ты глянь-ка, даже не поздоровалась… — обратился он то ли ко мне, то ли к Женьке, то ли к самому себе.

— А чего рано так? До репетиции еще полчаса, — спросил у меня Женька, стряхивая пепел.

— Разве? — вытащив руку из кармана, я взглянула на свои старенькие, но любимые часы, с коричневым кожзамовским ремешком. — Ну… мне гитару еще настроить надо.

— Ну вообще, да. Заняться есть чем. Пойдем Женёк, тоже инструменты свои настроим. — Савва снял свой шлем с руля, и щелчком избавился от окурка, промазав при этом мимо урны. Я, открыв тяжелую дверь, окунулась в приятную знакомую прохладу. На моем лице играла довольная ухмылка.

Он точно на меня запал.

-

Репетиция прошла отлично. Коллектив более менее сработался и подстроился друг под друга. От игры Саввы все были в полнейшем восторге! Чистый, сложный инструмент. Я пятьдесят раз извинилась перед собой за свое глупое хихиканье в первый день. Этот человек полностью преображался беря в руки скрипку. Закрыв глаза, он будто погружался в мир музыки. Черты лица разглаживались, ресницы трепетали, а на губах играла лёгкая полуулыбка. В такие моменты он был невероятно красив и гармоничен. Я смотрела на него открыв рот, будто завороженная. Казалось, что его огромная лапища вот-вот раздавит хрупкий смычок… Буря, просто буря эмоций! И первые эротические импульсы… Но настолько тонкие, что я не предала им тогда абсолютно никакого значения.

Целый день все шутили, подтрунивая друг над другом, пререкались, и, естественно, напропалую флиртовали. Виталик был в своём репертуаре — король лямуров, его любимым делом было собрать вокруг себя по-максимуму девчонок, и плести им всякие «интересные» байки, половину из которых он придумывал тут же на ходу. Девчонки хихикали, Виталик ликовал.

Я же больше общалась с Саввой и Женькой. И если с Женькой мы быстро нашли общий язык, наши разговоры протекали легко и ненапряжно, то с Саввой дело обстояло немного иначе. Он был колючим, дерзким, постоянно пытался меня задеть или покритиковать. Мою игру, мои слова, мои движения. Во всем он находил подвох, и с огромным удовольствием на него указывал. Я тоже старалась не отставать, и отвечала колкостью на колкость. Со стороны могло показаться, что мы не разговариваем, а перекидываемся ежами. Меня жутко бесила эта его манера, и в то же время очень нравилась. Каждым своим словом я хотела указать Савве его место: «вот тебе! так тебе! получай!». «А, ты так? — читалось в его надменных глазах, — тогда лови обратно». Женька над нами потешался, но всегда принимал мою сторону. Мне было приятно заручиться его поддержкой, но не более, а он, видя мое добродушное расположение, расстилался еще сильнее, что, безусловно, играло не в его пользу. Ну кому нравится, когда все просто? На фоне друга он проигрывал во всем! А вот холодный Савва, наоборот, интересовал меня все больше и больше… После репетиции, все, уставшие, но довольные собой, стали собираться по домам.

— Нормально ты играешь для девчонки, но опыта тебе маловато, — услышала я за своей спиной голос Саввы, но не оборачиваясь продолжила укладывать гитару в чехол.

— Да что ты? И это говорит скрипач гитаристу.

— На гитаре я играю тоже, и уж точно получше тебя.

Улыбка в голосе… Он что, заигрывает???

— Ну значит те нотки зависти, что я уловила в твоём взгляде, мне просто показались, — с величайшим усилием воли скрывая улыбку, я, резко застегнув молнию, обернулась.

— Это была не зависть, а восхищение… Такая маленькая, и такая бойкая. Хотя, без ошибок не обошлось, — Савва, скрестив руки на груди, стоял облокотившись о старое пианино. Даже в помещении он не расставался со своей кожаной курткой.

— Знаешь, мне кажется, что ты погорячился с архитектурным, — я тоже скрестила руки, намеренно подражая ему.

— Ты думаешь?

— Уверена! Надо было тебе в консерваторию податься, с таким-то шикарным музыкальным слухом ты непременно достиг бы небывалых высот! — демонстративно повесив гитару на стойку, я быстро пошла к выходу. Савва не отставая последовал за мной следом.

— А я хотел. Экзамены проспал.

— А что так? Будильник не услышал? Наверное, не в той тональности звонил.

— Что ж ты пререкаешься постоянно!? — посмеивась спросил Савва, галантно открывая передо мной массивную дубовую дверь.

— А я не пререкаюсь, манера общения у меня такая.

— Дерзкая, однако, манера…

— Ну какая есть.

Мы вышли из ДК, и теплый весенний воздух моментально вскружил голову. Женька курил сидя на ступеньках, и увидев нас, поднялся, отбросив окурок.

— Долго вы что-то… — недовольно сказал он, стрельнув в мою сторону глазами.