Хамелеон (СИ)

— Полностью с вами согласен, — тут же, словно преданный песик, принялся кивать головой Александр. — Именно по этой причине броневая защита общевойскового танка мне видится следующей. Лобовая броня обязана выдерживать выстрелы полковых и малокалиберных противотанковых пушек. Желательно, конечно, даже в упор. Но и на дистанции в 100–200 метров тоже будет очень неплохо. Стало быть, она должна быть дюйма два толщиной. Либо же иметь солидный угол наклона для создания, как условий рикошета вражеских снарядов, так и в целях появления фактора увеличения пути, что должен будет преодолеть снаряд, — продемонстрировал он ладонями описываемые эффекты, — как это было реализовано на артиллерийских башнях линкоров. Бортовая же броня должна держать ружейный огонь и, очень желательно, пули выпущенные из тех же противотанковых ружей. А это от полудюйма, до дюйма толщиной. — Не смотря на то, что в СССР была принята метрическая система измерения, повсеместно, даже в официальных документах, встречались пуды, фунты и дюймы, доставшиеся по наследству от павшей империи. Слишком уж привычны они были народу, чтобы виделось возможным вовсе отказаться от них, прежде чем подрастет новое поколение советских граждан.

— А только противопульная броня вас не устроит? — продолжал веселиться большой начальник, подтрунивая над подчиненным. Но делая это по-доброму. Все же он действительно болел своим делом и потому с уважением относился к не таким уж и фантастичным высказываниям собеседника. Даже наоборот — к весьма здравым высказываниям.

— Отвечу вам, товарищ Калиновский, следующим образом. Мы с мехводом около получаса находились под огнем вражеских орудий лупивших по нам прямой наводкой. Да и почти все остальные экипажи нашей роты тоже прошли через подобное приключение. Повезло, что, и пушки у китайцев оказались не самые подходящие для выцеливания постоянно маневрирующего танка, и наводчики действовали из рук вон плохо. Но будь у них хоть одна специализированная противотанковая пушка с отлично подготовленным расчетом. Мы бы с вами сейчас не общались, — аж сглотнул от нахлынувших воспоминаний Геркан. — Не буду строить из себя незнамо кого, и честно вам признаюсь. Мне было очень страшно. Очень! Ведь я прекрасно осознавал, что танк не выдержит ни одного прямого попадания. И, поверьте мне на слово, эта мысль очень сильно отвлекала от выполнения боевой задачи. Обратно, мысль же о наличии непробиваемой снарядами брони даст экипажу дополнительную уверенность и тем самым повысит их боеспособность. Потому, если не по кругу, то хотя бы в носу защита от снарядов потребна, как жизнь. А тот же десяток танков лишь с противопульной броней будут перещелканы одной хорошо замаскированной противотанковой батареей, как орехи, еще на подходе. Со всеми отсюда вытекающими последствиями, и для ведения боевой операции, и для экономики страны, что вложится в постройку огромного количества недостаточно стойких машин. Экономить, конечно, необходимо. Все мы понимаем, с какими трудностями приходится сталкиваться нашей советской родине. Но все должно быть в меру! И постройка сотен тонкобронных танков лишь для того, чтобы противник впоследствии мог их жечь, как ему заблагорассудится — это не экономия.

— Глобально мыслите, Александр. Глобально! Это хорошо! — оторвавшись от очередной записи в своей рабочей тетради, с неподдельным интересом посмотрел на сидящего напротив него молодого человека инспектор бронесил. Наверное, именно такого взгляда могла удостоиться в зоопарке какая-нибудь обезьянка, вздумай она станцевать фокстрот. — И то, что не требуете дать танку броню в шесть дюймов — тоже отлично. Имеете понимание, что к чему! Но у нас осталось еще одно, последнее, слово — «машина», — напомнил он о начатой комвзвода игре.

— Машина означает одно — все это, собранное вместе, должно корректно функционировать. Иначе это был бы экспонат или же макет, — развел руками Геркан. — Вот и выходит, что танк — это броня, огонь и маневр. Причем именно в такой последовательности. Танк может не уничтожить противника с первого выстрела. Однако он обязан продержаться под ответным огнем достаточно долго, чтобы сделать второй, третий, десятый, даже сотый. Как-то так.

— Броня, огонь и маневр! Кратко, понятно и умно! Но своими рассуждениями вы разносите в пух и прах уже принятую концепцию устройства бронетанковых войск! — откровенно огорошил он комвзвода. Во всяком случае, сам Константин Брониславович полагал, что огорошил. — Да, да! Ведь желанием иметь подобный общевойсковой танк вы не оставляете места для танка качественного усиления ТРГК[1], которому и полагалось иметь все вами указанное.

— А? Может, я сейчас скажу глупость. Но как танк качественного усиления сможет помочь войскам, не имея противоснарядного бронирования со всех сторон? — аж нарочито показательно вытянул свою физиономию комвзвода, тем самым выражая собственное недоумение. — Да и вооружение для него необходимо куда более солидное. Что-то вроде 107-мм пушки или 122-мм гаубицы.