Хамелеон VS Химера (СИ)

Меня внезапно озаряет внезапная вспышка догадки, но я не верю, отчего-то не могу бросить ему это в лицо, хоть и в темноте. В следующий миг он произносит слова, после которых у меня уже не остаётся сомнений.

— Видишь ли, моя маленькая забавная полицейская, кого-то «место и время» подкарауливает, а я создаю его сам.

Хамелеон. Хочется ударить его чем-то больно, ну или на худой конец застегнуть на нём наручники. Только вот меня успели полностью разоружить. В бессильной ярости бросаюсь к нему и вцепляюсь в его куртку.

— Ты!..

Он не вырывается. Его дыхание теплым ветерком касается волос на моей макушке, а затем щекочет ухо, потому что вор склоняется совсем близко и шепчет:

— Тебе так нравится держать меня в своих объятиях?

— Просто нет наручников, — ворчливо оправдываюсь я лихорадочно пытаясь сообразить, что и в самом деле с ним делать.

Тут его тёплые ладони ложатся поверх моих уже порядком замёрзших.

— Этот вид наручников мне нравится больше, — усмехается он. Пытаюсь вырваться, но теперь держит он меня. — Брось брыкаться. Если ты не заметила, тут холодно. А подвижность твоих пальчиков мне ещё пригодится.

От такого двусмысленного намёка чувствую, как лицо моё вспыхивает и радуюсь тому, что тут темно. Затем, активно пытаюсь вырваться, но мой визави словно совсем не чувствует боли, притом гибкий и быстрый как змея. В итоге, оказываюсь прижатой к его широкой груди.

Догадываюсь, что для борьбы со мной он выбрал максимально эффективную форму. Достаточно стать одним из оборотней.

— Я пошутил… перестань, прошу, — шепчет он. — Если хочешь стану кем-то, кто тебе более приятен. У тебя есть парень?

Перед глазами всплывает лицо Алекса. Но я отчего-то не желаю, чтобы Хамелеон становился им…

— Есть. Не надо.

— Почему?

— Это было бы неправильным.

— Странные вы люди.

Вздыхаю. Могла бы возразить и во многих ситуациях сказать аналогичное. Но пусть думает, что хочет. Как я говорила, мотивы преступников меня волновали в последнюю очередь, да и то, только с профессиональной точки зрения.

Тем временем, Хамелеон с осторожностью немного ослабевает хватку и прикрывает меня своей курткой. Зачем ему это? Тепло конечно и приятно так стоять в холодном железном трюме, но вспоминая Алекса, чувствую себя предательницей.

— А теперь, когда ты немного успокоилась, я хотел бы предложить тебе временное перемирие, — говорит он, затем снова склоняется ниже и шепчет так, что его губы как бы случайно касаются моего уха: — Хотя то, что между нами происходит, я бы не назвал войной. Так — как вы тут это называете, «игра в кошки-мышки». Иной раз очень забавная…

— Например, когда я из-за тебя в аварию попала? — не сдержавшись, интересуюсь я. Его руки напрягаются, наверное, думает, что снова буду вырываться.

— Это вышло случайно.

«Выходит не всегда ему удаётся создавать место и время», — подумала я, но решила не озвучивать, чтобы не затевать новый спор.

Но моё молчание он истолковал по-своему и сказал:

— Я не умею извиняться и просить прощения. Но мне жаль. Наверное.

Я тяжело вздохнула. Какой же он всё-таки… Ещё хлеще людей. Но что с него пришельца взять, если подумать?

— Кстати… наверное, ты ломаешь голову, почему твой напарник ничего не помнит об одном из ваших последних дел? Так вот. Тогда ночью на кладбище под личиной твоего напарника был я.

— Это было самое безумное из моих предположений. Поэтому спрошу одно — зачем?

— Было очень скучно, — как ни в чём не бывало, ответил Хамелеон, но мне почему-то показалось, что это лишь часть правды.

— Не верю.

— И правильно делаешь… только сегодня тебе придётся мне довериться. Если, конечно, тебе хочется отсюда выбраться. Так что… перемирие?

— Перемирие. — сдалась я. — У тебя есть идеи?

— Будем действовать по обстоятельствам. Просто доверься мне и готовься действовать, когда я скажу. Я не даю окончательно замёрзнуть твоим пальчикам, чтобы ты была готова стрелять, если понадобиться, когда дам сигнал, а не для того чего ты там себе понавоображала.

Я снова вспыхнула, радуясь тому, что он не видит. И что-то внутри меня собиралось бунтовать и возражать, протестуя против того, чтобы нашим спасением руководил преступник, но голос здравого смысла был сильнее. У Хамелеона больше опыта в успешных побегах и не из таких мест. Только вот что будет потом?

Дать ему просто так уйти? Как сотрудник УГП я должна буду задержать его, но такой поступок, несмотря на всю свою правильность, будет совсем неблагороден.

«Полицейские и военные подчиняются, прежде всего уставу и букве закона». — напомнила я себе, только это оправдание было ничтожным по сравнению с моей неугомонной совестью.

В своей далёкой прошлой жизни я привыкла поступать по чести, но ещё тогда я знала, что игры в благородство могут позволить себе далеко не все. Я прекрасно помнила членов личной гвардии, для которых на работе не существовало личных мотивов и собственного мнения. От этого всегда зависели жизни тех, кого они охраняли. Поэтому и я сейчас должна поступать также.

Другой мир, другие существа, но одни принципы.