И вот, я прибыла как раз к перестрелке. Его щиты не выдержали такого натиска. Получив сразу несколько смертельных ран, он упал…
И всё.
Время застыло.
В этот момент что-то упало, сломалось внутри меня и разбилось на мелкие осколки…
И самая главная несправедливость заключалась в том, что я стояла на зависшем в воздухе планограве у моста Нью-Франсциско и не могла понять, КОГО я потеряла, друга или врага. Что сейчас крошилось внутри меня как лёд, ненависть или любовь.
Вернувшись в свой участок, я попросила начальство дать мне отпуск, насколько это возможно.
Наверное, моё состояние было написано у меня на лице. А может быть Дэгран был просто рад избавиться от меня. Потому что отпуск дали мне без малейших осложнений, посоветовав зайти к психологу.
— Ну их к чёрту, этих мозгоправов! Обойдусь и так! — проворчала я себе под нос, села в такси и через некоторое время оказалась у себя дома.
Я вошла в пустую квартиру.
Холодную.
Мёртвую.
Этот мертвенный холод объял всё внутри меня, но тут он был и снаружи.
Запищал коммуникатор…
— Здравствуйте! Это Райнс Мэллоувэй…
— Иди к дьяволу! — процеживаю я сквозь зубы и, выдрав ненавистную вещицу из своего уха, бросаю на пол и растаптываю. Эти имя с фамилией были мне знакомы. Штатный психолог, с которым я предпочитала не пересекаться. Я вообще психологов не перевариваю, а тут…
Уничтожение служебного коммуникатора не принесло никакого удовлетворения.
Рука натыкается на офицерский значок, который тут же летит на пол.
Окидываю взглядом комнату. Взгляд невольно приковывает край смятой постели, что виден из проёма спальни. Самое жестокое напоминание. Только чего? Потери или поражения?
Я не лучшая хозяйка. Я хороший коп и сексапильная девица, как говорят. Но хозяйка из меня хреновая, как и напарник или друг…
Остановившись посреди комнаты, я хочу сбросить сапоги и куртку, но потом вдруг понимаю, что мне до сих пор чертовски холодно и вообще бьёт дикий озноб.
На кухне, достаю из холодильника бутылку с водкой и швыряю её со всего размаха об стену.
— Ненавижу! Ты испортил мне всю мою жизнь, чёртов Хамелеон! — кричу я и падаю на колени. Из глаз текут слёзы…
На полу кухни холодно, но я прижимаюсь щекой к холодной поверхности не в силах сдержать рыдания, и только тщётно обхватывая себя руками.
— Ты испортил мне всёю жизнь, гад ты такой… — уже шепчу я совсем тихо и хрипло. И знаю, что вру. Я появилась на этот свет проклятой… только в последнее время мне нравилось думать, что это не так. Я любила эту иллюзию.
На кухне пахнет свежепролитой водкой, что вызывает у меня другие ассоциации…
флешбек
Я очнулась от того, что почувствовала сильный запах спирта, ударивший в нос, услышала чьи-то причитания. Приоткрыв глаза, увидела смутную белую пелену. Сознание же едва держалось на грани того, чтобы померкнуть.
— Чёрт! Она пришла в себя! — прорычал кто-то совсем рядом. — Почему действие наркоза кончается так быстро?!
— Сэр… мне кажется, вы и сами должны это понимать, — послышался женский голос. — Она не человек… эм, точнее не такой как мы человек…
— Прекратите! Я понял, что вы хотите сказать! — прервал объяснения женщины всё тот же голос. — Я спрашиваю вас о том, почему вы не рассчитали нужную дозировку…
— Но, сэр… Это очень опасно…
— Знаю! — рявкнул мужчина. — А вы думаете, что ей легче будет от этого?!
Я вдруг поняла, о чём он говорит, потому что вернулась память. Преследуя Хамелеона, я попала в аварию. Одну из тех, что можно сравнить с мясорубками. Планограв Хамелеона вильнул и спровоцировал катастрофу, а я неслась с такой скоростью, что попала в самую её гущу — между огромным фургоном и автобусом…
Сказать по правде, я не должна была лежать сейчас тут. Наверное, мои кусочки должны были быть упакованы и приготовлены для захоронения…
— Потерпи, милая, — вдруг раздался голос совсем рядом. — Сейчас ты уснёшь, а когда проснёшься, всё будет уже гораздо лучше.
Я не могла ни кивнуть, ни рассмотреть лицо за смутной пеленой. Потом моё «Я» потонуло в процессах происходящих в организме, что можно сравнить с качественной потерей сознания. Когда я очнулась во второй раз, рядом со мной оказались только врачи, а тело болело так, как будто его действительно перемололо в огромной мясорубке.
Насколько я могла понять, через терзающую моё тело боль, среди врачей не было обладателя того голоса, который заставлял медиков вколоть мне ещё обезболивающего. С его присутствием был связан только слабый запах спирта, бутылочку которого разбила медсестра.
Позже, я уже списывала всё на собственное галлюцинирующее сознание.
Сейчас мне было почти что так же больно, как и тогда… только разорвало не тело, а душу. Хоть и считается, что её у меня нет.