Хан

Мне не дали споткнуться или возмутиться, плотно закрывая за нами двери и усаживая на кресло возле комода, усыпанного косметикой, на котором стояло единственное в нашем доме совершенно целое зеркало.

— …не думаю, что это хорошая идея… — бормотала я, глядя на отражение, в котором Джеки деловито распускала мои волосы, и расставляла рядом какие-то баночки и скляночки с тенями и чем-то еще, — вы ведь знаете, как ко мне относятся люди…а там общественное место и…

— Т.е ты действительно сомневаешься в том, что я смогу защитить тебя, Ириска?

Джанет даже не нужно было выпрямляться во всей свой рост, часто равный даже мужскому, и упираться мощными кулаками в округлые бедра. Она просто сидела на кровати, аккуратно крася свои ногти, и глядя на меня пронзительно и так лукаво.

— Нет, конечно нет, — улыбнулась я, позволяя Джеки крутить себя, словно куклу, пока она что-то делала с моими волосами, отворачивая меня от зеркала.

— Вы сегодня обе только мои, не забывайте! Поэтому идем, куда я хочу и делаем, что мне хочется!

Мы лишь закивали с Джеки в ответ, как бы страшно и провокационно это не звучало, погрузившись каждый в свои мысли…вот только мысли Джеки были явно какие-то хорошие и радостные, судя по тому, что подруга что-то сладко напевала себе под напудренный носик, иногда начиная даже пританцовывать, что-то делая с моими волосами.

— Только давай с крыши без парашюта прыгать не будем, на остальное я согласна, — хихикала Джеки, весело косясь на фыркающую Джанет.

У меня же даже не было сил, чтобы спросить, на кого я буду похожа после ее «Космо-терапии». Из головы не выходил этот сероглазый мужчина, его слова ….и Хан.

Разве было для меня новостью все то, о чем он говорил?

Вовсе нет. Но я до сих пор не понимала, почему это так задевает меня, почему так разъедает изнутри, словно золото в крови не могло спасти меня от этого яда чьих-то слов.

«Хорошо его знаешь? Имя знаешь? Возраст? Где живет? Чем занимается, кроме того, что убивает и мучает людей для своих грязных целей?….»

Я закрыла глаза, чувствуя, как ресницы отпечатались на щеках, задрожав.

Я не знала ничего о нем, не знала, но было страшно от другого — мне было это безразлично. Что бы он делала, как бы себя не называл, с кем бы не был….все, что я хотела — это видеть его черные глаза, ощущать его аромат…я хотела сгинуть в этой пропасти, утонуть, умереть, захлебнуться и больше ничего не знать, не понимать и не помнить.

Если бы только у меня была эта возможность.

Если бы только мой мозг можно было потерять так же, как мое сердце.

— …что вы знаете о Хане? — проговорила я так тихо, что надеялась, что подруги меня просто не услышат.

Услышали. Потому что рука Джеки застыла надо мной с плойкой на несколько секунд и сладкая песня прекратилась, отчего я поморщилась.

Зря я это сказала вслух. Как теперь объяснить, откуда у меня взялись эти мысли?

— Боишься его, Ириска? На следующей неделе платить аренду, я помню, — Джанет спустила ноги на пол, уперевшись локтями в колени и, глядя на меня сквозь свисавшие пряди моих волос, над которыми продолжала колдовать Джеки, — не бойся. Мы почти всю сумму собрали. Осталось уже немного. В конце — концов, унесешь ему все, что есть, пусть хоть проценты не считает. А что о нем знаю, — подруга нахмурилась, сосредоточенно уставившись в пол, словно там могло быть что-то написано о Хане, не замечая, и не слыша, как отчего-то заколотилось мое сердце, словно дальнейшие слова подруги смогли бы приблизить меня к нему, — о нем мало что известно. То, что знают все, больше похоже на какие-то легенды прям, ей-богу! Где родился и как родился не знаю, но знаю, что его мама была не то арабка, не то турчанка….

— Турчанка, — закивала головой Джеки быстро, — по нему же и видно, что он восточных кровей.

— А отец? — пыталась я смотреть на подруг, сквозь свисающие на лицо волосы, благодарная им за то, что теперь никто не мог рассмотреть мой предательски вспыхнувший румянец, словно золото в крови стало нагреваться, разнося жар по телу.

— Про отца ничего никогда не слышала, но знаю, что после смерти матери он попал в детский дом. Сколько ему было не скажу, но меньше 7 точно.

Не знаю, было ли мое сердце в груди или где-то еще, но оно дрогнуло так сильно и громко, что я содрогнулась всем телом, почувствовав, как руки стали холодными. Перед глазами стоял маленький черноглазый мальчик, потерявший своих родных так рано. Маленький, хрупкий и потерянный в этом огромном агрессивном мире, в котором он был лишним…как и я.

— Сама можешь представить, через что ему пришлось пройти, поскольку он был не такой, как все, — словно подтверждая мои самые страшные предположения, проговорила Джанет, поднимая свои глаза от пола и глядя на меня сквозь волосы, — над ним издевались, как могли, и я слышала, что только Рей был всегда рядом.

— …потому что Рей сам метис, — быстро добавила Джеки, отчего-то явно взволновавшись.

Тошнота снова медленно, но верно поднималась из темноты живота по горлу, разъедая все внутри.