Хан Хубилай: От Ксанаду до сверхдержавы

Но в Аннаме теперь царил новый правитель, третий из правящей династии Тран — Тран Нхан Тонг; увидев в этом предложении военную хитрость для вторжения в его собственную страну, он отказался разрешить проход войск и принял меры для обороны, которая под его руководством могла пройти эффективно. Под командованием элиты из офицеров-аристократов все мужчины, за исключением крепостных, должны были служить в армии, поэтому обученное войско могло быть созвано за считанные дни. Источники сведений ненадежны, но их сообщения о начавшихся в стране лихорадочных приготовлениях кажутся похожими на правду.

Поначалу король колебался. Затяжная война приведет к страшным разрушениям, сказал он верховному командующему Тран Хунг Дао. Не лучше ли сложить оружие ради спасения населения? «Что станет со страной наших предков, с храмами наших праотцов? — якобы вежливо ответил тот. — Если вы хотите сдаться, то сделайте милость, сперва отрубите мне голову».

В начале 1285 года на общем собрании старейшин деревень Тран Хунг Дао, ставший уже воплощением национального сопротивления, поставил этот вопрос на голосование: «Враг силен, как нам поступить — сдаться или сражаться?» В ответ раздался дружный крик: «Сражаться!» Однако знать не подавала в этом хорошего примера. Военачальник жестоко критиковал аристократов в прокламации, которая часто цитируется как классическая вьетнамская литература, своего рода призыв Черчилля к оружию:

«Я не могу ни есть, ни спать, сердце мое болит, из глаз струятся слезы, я разъярен оттого, что не могу разорвать врага на куски, вырвать его печень и вкусить его крови. Вы, офицеры королевской армии… проводите время, глядя на петушиные бои, предаваясь азартным играм, ухаживая за садами, приглядывая за своими женами и детьми. Вы заняты добычей денег и забываете о государственных делах. Но если в страну вторгнутся монголы, ваши петушиные шпоры не смогут пронзить их доспехи, а ваши игорные уловки не заменят военной стратегии. Вы можете владеть громадными садами и полями, но даже тысяча таэлей золота не выкупит вашу жизнь».

Народ откликнулся. На руках у призываемых из деревень крестьян было вытатуировано «Смерть монголам!», а на их знаменах вышито: «Уничтожить вражью силу, отплатить за королевскую милость!»

Туган, собиравший армию в южных провинциях Китая, ничего не знал о готовящемся противодействии — ни о его духе, ни о тактике. А ему действительно следовало бы узнать, поскольку великий Урянхадай в 1257 году в ходе своего короткого вторжения прошел тем же путем, прежде чем отступил, столкнувшись с вьетнамской непримиримостью и малярийной жарой.

Сперва все шло хорошо. Туган, наступая с армией, которая, согласно хроникам, насчитывала 300 000 (некоторые говорят о 500 000) копий, то есть численно превосходила противника в соотношении два к одному, вынудил аннамские войска отступить, явно глумясь над их татуировками и флагами. В июне 1285 года монголы добрались до Ханоя — Тханг-Лонга, как он тогда назывался, — но обнаружили лишь то, что тактика аннамцев абсолютно такова же, как у тьямов. Отступление было преднамеренным. Никакого решающего боя не предполагалось. Дома пустовали, в садах не оставили ничего съестного; двор и народ сбежали. Монголы, получившие подкрепления с кораблей, поднявшихся по Красной реке, господствовали на побережье, в дельте Красной реки — но не в глубине страны, в лесах и горах, и не на базе короля в Тхань-Хоа в 170 км к югу. Партизанские действия, болезни, нехватка продовольствия и страшная летняя жара начали пожирать армию Тугана.

Еще через месяц Тран Хунг Дао счел момент подходящим для контратаки. Битва при Чуонг-Дуонге в 20 км ниже по течению от Ханоя привела вьетнамцев обратно в столицу, вынудив монголов отступить за Красную реку. Еще одна битва на речке Тай-Кет, которая соединяется с Красной рекой древним каналом к юго-востоку от Ханоя, окончательно закрепила поражение монголов — 50 000 пленных, сам Сагату убит и обезглавлен, остатки монгольского войска спешат обратно к границе.

Для переформирования разбитого войска и новой попытки натиска Хубилаю потребовалось два года. Тугану явно требовалась помощь, и он прислал ее в виде ветеранов Ариг-хайи, Насир ад-Дина и одного из многих своих внуков, Эсэн-Тэмура. На этот раз стратегия должна была быть иной: рядом с Хайфоном будет устроена огромная база, и кроме атаки с суши, состоится крупномасштабное вторжение с моря.